Когда ты находишься по уши в работе, то в какой-то момент может наступить состояние полного непонимания процессов, происходящих вокруг тебя, несмотря на стопроцентную в них вовлеченность. Погружаясь с головой в решение множества ежедневных тактических задач, стоящих на пути к успеху, можно попросту забыть о той самой главной, глобальной цели, к которой ты стремился, находясь в самом начале пути. И вот в такие моменты необходимо во что бы то ни стало остановиться и заставить себя оглянуться по сторонам, чтобы свериться с курсом, который был проложен тобою ранее и оценить масштабы отклонения от него.

А отклонений не может не быть. Наша жизнь устроена таким образом, что прямолинейное движение по ней является невозможным. Конечно, есть преграды, которые можно с легкостью перешагнуть, но большинство жизненных препятствий приходится все же обходить, огибать, меняя свою траекторию, в связи с чем лечь на прежний курс зачастую становится затруднительно. Чем чаще обходишь – тем сильнее отклоняешься от курса, а в итоге начинаешь чувствовать, что движешься куда-то не туда.

Десять лет назад я выбрал для себя профессию юриста, будучи вдохновленным идеей борьбы за справедливость, веруя в идеалы честности и порядочности, а также находя такую работу захватывающей и в каком-то смысле даже красивой. Тогда я мечтал о том, что когда-нибудь наступит время, и я тоже буду выступать перед уважаемым и достопочтенным судом с пламенной речью, защищая права униженных и оскорбленных. Я рассчитывал, что приходя в суд, я буду иметь возможность вступать в увлекательные диспуты со своими высокоинтеллектуальными коллегами, которые даже находясь по иную сторону интересов моих клиентов все же будут вызывать у меня восхищение благодаря своему уму и изобретательности. Я читал об этом в книгах, я видел это в кино, я верил в это с первого дня, когда переступил порог юридической академии, став ее студентом.

Безусловно, я всегда понимал, что успех не приходит в одночасье, и поэтому я учился, пытаясь вникнуть в суть всего происходящего, пробуя свои силы в тех делах, которые мне доверяли более опытные коллеги, разумеется, не отводив мне особо заметной роли. А затем наступило время, когда и у меня появились свои собственные дела и собственные клиенты. Тогда я впервые почувствовал, что приближаюсь к намеченной мною цели, и стал работать еще усерднее, одолеваемый жаждой проявить себя как можно ярче, чтобы завоевать уважение коллег.

Но вот, в какой-то момент я вдруг понял, хотя нет, скорее ощутил, что делая все абсолютно правильно, я двигаюсь не в том направлении, иду куда-то не туда. Тогда я остановился и оглянулся по сторонам, сверился с намеченным курсом, но мой внутренний компас показал, что все это время я шел верно, вот только тот пункт назначения, к которому я стремился, в жизни оказался абсолютно иным, существенно отличаясь от картинок, нарисованных моим воображением.

Нет, меня не разочаровали доверившие мне решение своих проблем люди, ведь я достаточно ясно осознавал, что защищать интересы правых мне будет удаваться далеко не всегда. Да и масштабы доверяемых мне задач тоже в целом соответствовали уровню моих амбиций, поэтому я не могу сказать, что мне когда-либо было скучно. Но осознание этих вещей все равно не принесло мне достаточного удовлетворения, и оказалось вот почему.

Я с сожалением стал замечать, что нашу профессию начал покидать дух вдохновения и творчества, из-за чего в сегодняшнем юристе остается все меньше от художника и поэта, но все больше от расчетливого циника и бездушной штамповальной машины. Борьба за человеческие умы, похоже, прекратила входить в число наших задач, талант оратора перестал быть необходимым квалификационным качеством, а находчивость и креативность находят все меньше областей для применения в отечественной юриспруденции, зарегулированной до состояния контролируемого хаоса. Это неимоверно удручает и удивляет.

Практически в каждой профессии есть критерии, определяющие так называемую профессиональную непригодность, которая является своеобразным барьером, осуществляющим естественный отсев. Дефектная речь для дикторов, плохое зрение для пилотов, отсутствие слуха для музыкантов – этот список можно долго продолжать. Но недавно я заметил, что в отечественной среде юристов критериев профнепригодности, похоже, больше не осталось. Юриспруденция не просто стала доступной практически каждому желающему, она начала стремительно обесцениваться в государстве, где едва ли не каждый второй выпускник средней школы выбирает для продолжения своего обучения именно юридический ВУЗ.

В итоге мы получили настоящую армию косноязычных собственников юридических дипломов, неумение которых ясно формулировать и излагать свои мысли является сущим пустяком в сравнении с их банальной безграмотностью, ввергающей в ступор тех несчастных, которым доводится читать что-либо, написанное их рукой. Прокуроры, зачитывающие обвинение, не отрываясь от шаблонной бумажки, стали такой же обыденностью, как и судьи, меняющие в своих однотипных и выхолощенных решениях лишь фамилии участников процесса, да и то, далеко не всегда правильно угадывая расстановку букв в их инициалах.

В свою очередь, адвокат, пылко защищающий своего клиента, стал такой же редкостью, как и честный чиновник, живущий в этой стране по средствам. Но если таковой и найдется, то будь он хоть Цицероном, хоть Робеспьером, сила его ораторского мастерства навряд ли сумеет найти отклик в давно уже потухших глазах служителей Фемиды, позволивших превратить себя в стражей интересов государства, вместо того, чтобы стоять на страже интересов законности.

А письма, которые мы совершенно разучились писать? Сухие и бездушные, состоящие сплошь из штампов и цитат, они перестали быть наполненными смыслом, напоминая лишь отписки, но никак не общение высокообразованных людей, гордо именующих себя юристами. И если вы захотите возразить мне, дескать деловые письма такими быть и должны, то почитайте как пишут юристы Англии. А ведь как они пишут! В их хозяйственных претензиях находится место и для скрытой иронии, и завуалированного сарказма, а угрозы применения санкций сформулированы настолько изящно, что перестают быть угрозами по форме, ни на мгновение не переставая быть таковыми по содержанию.

То же касается и судебных решений. Откройте любой прецедент, изданный в США или Великобритании, возьмите любое решение Европейского Суда и сравните с нашими судебными решениями. Пропасть величиною в бесконечность пролегает между ними, но ведь так было не всегда. Если открыть решения Конституционного Суда пятнадцатилетней давности, то это явно можно увидеть. Так что же происходит с нашим юридическим миром? Неужели эту деградацию нельзя остановить?

Мне неприятно писать о подобных вещах накануне нашего профессионального праздника, но и делать праздничный вид, находясь у кровати смертельно больного, тоже совершенно не хочется. За всеми высокопарными поздравлениями, праздничными клише о вкладе в развитие правосознания и утверждение верховенства Права, находится зловещая и угрожающая темень, пожирающая стремление к знанию и убивающая наповал творческое начало в нашей профессии, заменяя его цинизмом. Поэтому, отмечая в очередной раз этот праздничный день, я хочу, чтобы среди искусственной эйфории и восторга от головокружительных успехов, которых нет, мои любимые коллеги не забывали говорить и об имеющихся проблемах, количество и масштаб которых способны затемнить все светлое, что только есть в нашей работе.

Жаль только, что не все хотят видеть эти проблемы, предпочитая делать вид, будто их не существует, ведь пожинать плоды такой беспечности придется всем нам, друзья, вне зависимости от прежних заслуг, наград и достижений.