Очередь Антипка проспал. Снилась ему жена Старосты. Точнее не столько она, сколько её большая, белая грудь. С торчащими сосками, и ареолами размером с блюдце. Она заманчиво ею потряхивала прям перед Антипкиным лицом, загадочно подмигивала, и кивала головой куда то в сторону.

А так как приобщиться к этому счастью у Антипа шансов было не больше чем у Америки перегнать Россию по урожайности мха, то проснулся он в паскудном настроении, и обозвав объект желания блядью, стал натягивать старые, ещё армейские штаны.

В окно настойчиво постучали. И покуда Антипка прыгал на одной ноге, стараясь попасть ногой в штанину, стучать уже стали в двери. И судя по всему стучал тот самый Староста, чья негодная жена токмо что соблазняла нашего героя.

- Спишь, блядва ебучая? Моду взял... Ты в очереди за семнадцатым нумером! А ужо десятый пришёл! Пошто сучара не обязательный, а?

Голос старосты заполнил тесную избёнку, прорываясь в самые закутки.
Антипка от страху подло и коварно пукнул. Староста сморщился, плюнул на пол, и спешно покинул не гостеприимное жилище.

Деревенская улица встретила Антипа куриным гамом, грязью и навозом, который производила худая соседская корова Меркель.

Покосившиеся заборы выставляли наружу кариесный штакетник. Где-то петух драл горло по одному ему ведомой причине, внося сумятицу в размеренную деревенскую жизнь.

Так и добрёл Антипка до Деревенской Управы, официально именуемой в бумагах Царёвым Представительством.

Во дворе уже собрались немногочисленные жители деревни Блядищево. Они с трепетом взирали на автолавку, по бокам которой стояли Казаки и полиция из района.

Староста обвёл взглядом собравшихся, кивнул куда то в сторону и махнул рукой.

Появился Атаман. Лихо сдвинув папаху на бок, он вдруг прищурил глаз и зычным голосом стал орать.
- А вот налетай!!! А вот разбирай!!! Чудесное качество!!! Отменная цена!!! Дому украшение — бед решение!!! На Русское прославление, на муриканское посрамление!!!

Толпа вздохнула, и выстроилась в беспокойную очередь. Что привезли на этот раз — никто не знал. Но после того как два месяца возили только одну калошу и ведро, пытаясь всучить эти Сколковские разработки деревенским, народ стал роптать, и даже хотели писать Царю. Единственный грамотный, он же Староста, конечно послал мужиков по-матушке, но кляузу на своенравных людишек — телеграфировал.

С руганью, спорами и дракой, очередь двинулась. Бабы орут, мужики матерятся, дети ревут.
Всё как всегда.

- Не дави, сволота, не дави... Куды? А ну марш назад! — драл горло уличный депутат. Нелегко ему было народ в очередь загонять.

Вот и Антипкин черёд. Вручает ему коробку серую зазывала. Серую, да тяжёлую.

- У меня нонче того... Ни грошика нету... — опускает глаза Антип — Вы там того, на карандашик...

-С моим удовольствием, семье на продовольствие — улыбается продавец — Значится цена в сто рублёв. Запишем триста... Чего выпучился? Чего зенки пялишь? Неужто отказаться надумал? А?

Продавец сощурил левый глаз, и уже было поднял руку, намереваясь позвать кзаков.

- Что ты? Что ты, отец родимый? Да разве можно? — засуетился Антип — да я... Вот!

Антипушка быстро разорвал коробку, и увидев содержимое начал быстро водить по нему языком, и причмокивать поцелуи.

- Во! Видал? Да я завсегда....

Очередь сзади напирала. Галдели бабы, плакали детишки...

И озорной ветерок гнал куда-то в поля, забросанные навозом, мятую этикетку с Антипкиного приобретения.

«Артикул 45-2020-ВВ
Опопие Государево. Гипсовое.
Цена третьего региона 12 рублей 43 копейки»

Где-то вдалеке «Аврора» дала залп к обеду.