Бывший з/к, а теперь – беглец Угрюмый мрачно шагал по лесу, отмеряя все большее расстояние от ненавистного лагеря.С момента побега прошло уже три месяца и вероятность поимки стремилась к нулю. Они в самом начале хитро спутали следы, несколько раз кардинально поменяв направление и запутав преследователей. Теперь важно пройти этот лес и остаться живым. Дальше будет проще – в бардаке этих первых послевоенных лет не так сложно раздобыть документы и осесть где-то на границе центральной части страны под видом фронтовика или рабочего с военного завода. Но сейчас Угрюмый думал о другом – как так случилось, что все рухнуло и о том, есть ли у него шансы дойти.
А начиналось все неплохо. В рывок шло пятеро – он сам, Хитрый, его кореш который работал на кухне и мог обеспечить едой, Маклер, у которого был доступ к инструментам и нычка бабок на воле, чтобы пересидеть шухерные времена, Кабан – мощный зэк, который должен был нести большую часть грузов, Крыса, который был не сильно нужен, но был корешем Кабана, ну и Студент, политический, – невысокий жилистый очкарик откуда-то из западной Украины, несколько не в себе, говорят, после того, как при нем сгорел его дом с женой и детьми, но очень выносливый, что, видимо и определило выбор Угрюмого, хотя, откровенно говоря, он не мог точно вспомнить, почему взял именно его. Студент шел в качестве «консервы» — пройти несколько тысяч километров по тайге не так просто на подножном корме, а припасов из лагеря на этот срок не унесешь. Так что, когда настанут голодные времена, Студент должен был послужить питанием для остальной компании.
Несмотря на отличный план, все пошло наперекосяк. Сперва в точку сбора перед побегом не явился Крыса. Искать его не было времени – проход через ограждение был привязан к расписанию движения охраны. Кабан порывался пойти в барак, но был жестко поставлен перед выбором и, скрепя сердце, пошел со всеми.
Сперва им, казалось, везло, они незаметно выбрались из лагеря, свернули, заметая следы, так что пока на утренней поверке выявили их отсутствие и подняли тревогу, они уже были достаточно далеко – сирены были еле слышны. А тут еще кстати и ливень пошел, окончательно смывая следы.
Утром следующего дня сзади раздался вскрик и крики о помощи. Угрюмый, шедший первым, рванул назад и увидел Маклера, буквально нанизанного грудью на высокий тонкий обрубок деревца, который теперь торчал у того из спины. Рядом толпились остальные, Студент с дрожащими руками то хватался за тело Маклера, то обхватывал себя самого. По всему выходило, что тот шел последним, после Студента, поскользнулся на раскисшей дорожке – на земле виднелся длинный след, и неудачно приземлился прямо на торчащее из земли острие. Маклер был еще жив, Угрюмый наклонился к нему, тот пытался говорить, пуская кровавые пузыри, но разобрать ничего было нельзя. Потом Маклер умер. Это было неудачно. Во-первых, пропали обещанные им деньги, во-вторых пропадал ценный мясной ресурс. Но неприятности только начинались.
Через неделю, когда они ночевали на перевале, ночью пропал Хитрый. Утром его просто не было под тем кустом, где он лег ночевать. Явно видимые следы вели к обрыву. Внизу ничего не было видно – темнота заросшего деревьями ущелья скрывала все. Угрюмый, который знал Хитрого много лет, посмотрел в бездну и что-то неприятно кольнуло у него там, где у людей располагается сердце.
Дальше они шли втроем и, казалось, злая напасть отстала от них. Неделя проходила за неделей, все было спокойно, воды по весне было достаточно, а вот мешки с едой уже начали ощутимо худеть, несмотря на то, что едоков было в два раза меньше. Но прошли они на ней намного больше, что радовало.
Угрюмый собрал всю еду в свой мешок и выдавал строго по порциям. Как-то, проснувшись рано утром, он заметил, что мешок основательно похудел и обнаружил в нем дыру. Несмотря на то, что она явно была прогрызена мышами, или подобными животными, Угрюмый недоверчиво пошел оглядывать лагерь Студень спал на боку, рядом лежали очки и фляга с водой. Кабан спал на спине и сопел как трактор. Когда Угрюмый увидел его заросшее лицо, он похолодел – и борода и усы – все было усыпано крошками. Такое могло случиться только если человек жадно ел с ладони в темноте – куски из выдаваемой пайки переносились в рот как драгоценность, ни одна крошка не пропадала. Угрюмый вздохнул. Кабан был неплохим товарищем — неконфликтным, надежным, сильным и больше всех страдал от ограниченной пайки. Увы, наказание для того, кто крысятничает, ворует у своих – только одно. Угрюмый достал заточку и точным движением ударил спящего Кабана в грудь, прямо напротив сердца. Тот только открыл глаза, вздрогнул и затих.
Теперь их оставалось двое, а еды – приблизительно на неделю, не считая его личного НЗ, о котором никто не знал. Он думал отрезать часть мяса у Кабана и съесть, но почему-то не захотел. Да и Студента не следовало пугать раньше времени.
Прошло две недели. Еда закончилась, а идти оставалось не меньше месяца. Угрюмый жевал какие-то растения, найденные Студентом на расположенном рядом болотце, и взвешивал «за» и «против» убить сегодня или завтра. С одной стороны, хотелось есть, с другой – еще можно было потерпеть, а чем дальше пройдет «консерва» сама, тем меньше ему потом останется тащить на себе его мясо. «Завтра, — подумал Угрюмый, засыпая, — завтра вечером – в самый раз будет».
Утром он проснулся от криков со стороны болота. Оглядевшись на поляне и не увидев Студента, Угрюмый бросился в ту сторону. Крики, между тем утихли и, добежав до болота он увидел только круглый след на поверхности грязи, диметром с метр и пузыри. В отчаянии Угрюмый заметался, ища длинную палку, но к тому времени, как он ее нашел и ткнул в болото, он уже ничего не нащупал, зато трясина начала засасывать его самого. Рванувшись, Угрюмый выскочил на твердый берег, прислонился спиной к дереву, поднял голову и завыл от разочарования.
И вот теперь, он один, шел в сторону цивилизации, и размышлял о том, почему все сложилось именно так.
Сзади раздался непонятный стук и шорох, Угрюмый обернулся и тут же получил сильнейший удар по затылку. Он не почувствовал, как упал на землю и увидел верхушки деревьев на фоне синего неба. Перед глазами мелькнула рука с ножом и в горле неожиданно стало очень тепло. А потом только темнота.
Студент, а точнее, боец отдельного отряда УПА по кличке Ворон, вытер нож, сделанный из обломка пилы, об одежду уголовника, спрятал его и распрямился. Его план полностью сработал. Он не собирался сидеть 25 лет, выданных советским судом за то, что он боролся за независимость своей страны. Но сам он бежать не мог, ему нужны были несколько «консерв». Не кушать, нет, он же цивилизованный человек. Но кто-то должен был добыть еду, кто-то – инструменты, мешки и прочее, кто-то должен был это все нести. Незаметно, подсматривая кто с кем общается и изображая слегка сумасшедшего, он начал незаметно подбрасывать информацию, из которой в тупом мозгу Угрюмого зародился план побега. Он же сделал все, чтобы тот как бы сам выбрал его на роль «консервы». Потом оставалось только аккуратно избавляться от лишних ртов, что для него было не сложно.
Его учили русские из НКВД, задолго до войны; его учили немецкие спецы, пока не стали его врагами; его учили англичане в конце войны, когда он лечился от ран за границей, перед возвращением в Украину для продолжения борьбы за независимость. Сейчас его называли бы киллером, а тогда – исполнителем. Он убивал красных комиссаров прямо во время выступления, он убивал немецких генералов прямо в их кроватях, он взрывал автомобили и штабы.
И они никогда не поймали бы его, если бы кто-то не проговорился красным о его семье. Он тогда сознательно пошел в ловушку и дал себя схватить, но они все равно сожгли их. Они даже не захотели его убить и изуверски обрекли на жизнь, зная, что каждый день ему снятся крики его близких. Ну что-ж, это был их выбор и их ошибка. Теперь он идет обратно. У него почти нет еды, и путь не близок. Но он привык, он умеет, его учили. Это всего лишь лес. Он дойдет, потому что идет на свою землю, в свою страну, а перед глазами у него горит огонь его дома.
Он идет мстить. И ему нечего больше терять.
