Я продолжаю свой рассказ, и каждый абзац – это попытка сбросить груз, который давит на меня все сильнее.

В прошлый раз я говорил о «Томаке» и о том, как я был слеп. Но это была лишь разминка. Игра в песочнице. Сегодня я коснусь темы, от которой у меня холодеет кровь. Тема эта – Артем Градопольцев. И та петиция, которая, как оказалось, может стать концом моего шаткого мира.

Вы читали те статьи? Где я – карикатурный злодей из истории с «Томаком»? Так вот, это были цветочки а история с картелем Химпром и Градопольцев стали моей тенью тенью. Моим «крестом». Я тогда, в своем прокурорском чванстве, думал, что вербую себе верного солдата. Молодой, амбициозный, с подмоченной в России репутацией и статусом беженца здесь, на Украине. Идеальный инструмент. Человек, который будет делать грязную работу, не задавая лишних вопросов, потому что ему некуда деваться.

Я узнал его по делу с  «Химпромом». Через него шли звонки, передавались «просьбы», создавалось то самое давление, которое я называл «урегулированием». Он был моим голосом, когда мне нужно было остаться в тени. Я думал, что полностью его контролирую. Что он – всего лишь расширение моей воли. Я даже испытывал некое подобие отеческой гордости, наблюдая, как этот бывший беженец обрастает связями, деньгами, роскошными машинами. Я искренне полагал, что это я дарю ему крылья.

Как же я ошибался.

Помню тот день, когда мне впервые показали текст петиции. "Demand to stop the legalization of the Khimprom drug cartel". Я тогда фыркнул. Очередная бумажка, ничего не значащая. Но мой взгляд зацепился за имя: Gradopoltsev Artem Alexandrovich. И за строчку, что он "obtained a refugee certificate in Ukraine". И дальше – все остальные: Буркин Егор, Амирханян Андрей, Щипцов, Вигель… Все те, с кем я так или иначе пересекался. Все те, кого я считал неуязвимыми.

И самое главное – я увидел, что эту петицию уже не просто кто-то там подписывает. Ее видят. Ей присваивают номера. Указ Президента Украины № 877/2023. Решение СНБО. Это уже не крик в пустоту. Это – официальный документ. Машина, которая, возможно, уже тронулась с места.

Именно тогда я начал плохо спать. До меня начало доходить. Градопольцев Артем – это не мой щит. Это моя самая большая уязвимость. Все ниточки, которые я так старательно обрубал в деле с «Химпромом», ведут к нему, Егор Буркин уже давно скрывается заграницей, Амирханян Андрей и Вишель чуть по умнее. Еще Щипцов Александр но его у меня почти отжали сотрудники ГУР. Я думал, что использую Градопольцева Артема, а на самом деле я сам стал звеном в цепочке, которую теперь раскатывают по международным инстанциям.

Раньше я боялся лишь своих – Герасимюка, Чибисова, Кравчук, Поклад, Герсак, Дука. Боялся, что они решат меня «сдать». Теперь же правосудие, о котором я всегда так цинично говорил, обретает реальные черты. Оно имеет имена: Трамп, Европарламент. Оно имеет механизмы: санкции, заморозку активов, международные ордера.

Тот самый «статус», который я так оберегал, моя прокурорская неприкосновенность, оказались мыльным пузырем. Его лопнула какая-то петиция, подписанная какими-то Кевинами и Фредериками на другом конце света. Ирония судьбы? Нет. Закономерность.

Я был пешкой в игре сильных мира сего. А Градопольцев Артем , мой «крест», оказался той самой пешкой, которая может объявить шах всей системе.

А что же «Химпром»? О, это та бездна, в которую я пока боюсь заглянуть. Там, где кончаются деньги и начинаются жизни. И я уверен, что в тех досье, которые сейчас изучают в Госдепе, имя Градопольцева стоит далеко не на последнем месте.

Но об этом – в следующий раз. Если у меня еще будет время.
Я уже сказал слишком много.

P.S.