Выпив очередную рюмашку, человек труда по фамилии Сухоплюев почувствовал нарастающее, буквально неодолимое желание записать обращение к Обаме. До этого Сухоплюев записывал подобные обращения дважды, но американский президент-негр то ли игнорировал их, то ли они до него по каким-то причинам не доходили.

— Эй, ты! Обама, блядь! — весьма развязно, если не сказать хамовато, начал Сухоплюев. — Ты чего это себе позволяешь? Забыл, что Бисмарк про Россию сказал, блядь? Он сказал, не надо шутить с войной. Там, сказал он, — Сухоплюев ткнул большим пальцем в тельняшку на груди, — другие ребята!

Надо заметить, Сухоплюев не был человеком злым или агрессивным. Но бесконечные пакости, творимые Обамой против России и Новороссии, вызывали закономерную реакцию — праведный гнев. Даже у такого добродушного человека как Сухоплюев.

— Ты пойми, Обама, — продолжал он, — у тебя все равно ничего не выйдет. Сколько уже враждебных пидарасов было, которые пытались нагнуть Россию? Гитлер, Наполеон этот ебучий, рыцари на ледовом побоище.., — Сухоплюев несколько замешкался (у него неожиданно закончился список враждебных пидарасов), но тут же нашёлся. — Жиды!

Скользкий маринованный грибочек никак не хотел насаживаться на вилочку, ускользая и ускользая.

Отправив наконец непослушную закуску в рот, Сухоплюев продолжил:

— Ты ведь, Обама, — чавкал он, — и сам знаешь, что неправ. Правда в силе! А сила — это Россия...

В тот момент, когда Сухоплюев набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы развернуть эту животрепещущую мысль, случилось неожиданное.

Экран компьютера погас, затем снова зажегся. И Сухоплюев увидел на экране президента Северо-Американских Соединённых Штатов Барака Обаму.

Кусок грибочка выпал из широко открытого рта Сухоплюева — настоящий Обама, ошибиться было решительно невозможно.

Был он как-то помят, несвеж и грустен. Слегка небрит. Сидел у себя в кабинете, кажется, но почему-то в белой майке, называемой в народе «алкоголичкой». На майке виднелись жирные пятна.

Сухоплюев уставился на Обаму. Обама грустно смотрел на Сухоплюева. Повисла неловкая пауза. Сухоплюев громко икнул.

— Привет, Сухоплюев, — сказал Обама.

— Привет, вражина, — угрюмо отозвался Сухоплюев. Он хотел сказать что-нибудь более обидное, но решил сохранять холодное достоинство. Кроме того, американский президент был хоть и чужим, но все же большим начальником, а начальство Сухоплюев привык чтить.

— Чего злой такой? — устало спросил Обама.

— Ты дурака-то не валяй! — вспылил Сухоплюев. — Я добрым должен быть после всех твоих подлянок? — Он нервно выпил водки, с силой бухнув опустевшей рюмкой об стол. — Ты вот скажи, чего ты добиваешься? Зачем хочешь уничтожить мою Родину? А?!

— Не уничтожить, а лишить суверенитета, — мягко поправил американский президент, потирая щетину. — Окончательно превратить в колонию, так сказать.

— Это то же самое, — махнул рукой Сухоплюев.

— Ты вот думаешь, что я сижу тут, — Обама тоскливо огляделся, — и прям сплю и вижу, как Россию извести, да? Ха! Да я бы давно уже ушёл в отставку, ездил бы себе по миру, отдыхал, горя бы не знал. Да только не могу.

— Почему? — моргнул Сухоплюев.

Обама посмотрел на Сухоплюев с сомнением.

— Ну ты даёшь Сухоплюев. Ты не знаешь, что всем руководит Закулиса? Ротшидьды, Рокфеллеры, ФРС. Кагал, одним словом. Я же им подчиняюсь. И они меня не отпустят. Я им как ширма нужен. И подельник поневоле. Про Великих Иерофантов слыхал?

— Ну слыхал, — поморщился Сухоплюев. Ему стало неловко перед Обамой. Как всякий уважающий себя патриот Сухоплюев должен был разбираться в международной политике, но разбирался в ней плохо.

— Так вот, стоит мне воспротивиться руководству этих Иерофантов, они меня вмиг вальнут наглушняк. Как Кеннеди, — Обама налил виски в стакан, залпом выпил, занюхал майкой и добавил, — Ты пойми, Сухоплюев, я ведь тоже жить хочу. У меня семья, дети.

Сухоплюеву стало как-то даже немного жаль незадачливого Обаму.

— Я же не оправдываюсь, — вздохнул Обама. — Знаю, что виноват, чего уж там...

— Неужели ничего нельзя сделать?

Обама горько усмехнулся, закурил папиросу и неопределенно качнул головой.

— Вы, русские, лучше о себе думайте. Вот посмотри на США, на меня. Мы в своё время утратили суверенитет. И вот результат. И других уничтожаем. И себя. Моя страна гибнет. Всюду мигранты, цветные, негры. Хуже только в Европе. Про дырявых я вообще молчу. У них самое мощное педрильское лобби в сенате. Доллар наш не сегодня завтра обрушится, а сами мы уже давно ничего не производим, только на биржах играем... Не повторяйте наших ошибок.

— Так как же не повторять-то? — возмутился Сухоплюев. — Вы же всю Россию наводнили национал-социалистическими предателями и либерал-фашистами Навального!

— Сплотитесь вокруг Президента, и никто ничего вам сделать не сможет. Ни я, ни даже Кагал. Пойми...

Обама хотел сказать ещё что-то, но не успел.

В комнате, где он сидел, раздался грохот и послышалась какая-то возня. Обама вскочил и с ужасом посмотрел куда-то за камеру.

— Что происходит?! – взвизгнул Обама и внезапно исчез из кадра.

Сухоплюев, напряженно всматривающийся в монитор, слышал крики и звуки борьбы. Потом всё стихло. Некоторое время ничего не происходило, затем в кадре появилась черная фигура в широкополой шляпе и вроде бы с пейсами — рассмотреть Сухоплюев не успел. Неизвестный резко протянул руку вперед, изображение на мониторе исчезло.

Сухоплюеву стало страшно.

—

Комментарий культуролога.

Обряд «Поругание Абамы-чёрта» возник среди простонародья в начале 21 века. Заключался он в записи видеообращения. Люди верили, что могут таким образом войти в контакт с неким злым духом-вредителем.

Во время обращения Абаму-чёрта ругали, обзывали, читали частушки, а также всячески пугали.

Считалось, что если напугать злого духа, то можно отвадить его от себя и своих близких, а также вылечиться от алкогольной и наркотической зависимости, педерастии и прочего.

Примечательно, что Русская Православная Церковь осуждала такие практики, приравнивая их к сношениям с Сатаной.