«Национализм — это медаль. На одной ее стороне отчеканен Гарибальди, на противоположной — Освенцим» - довольно популярная среди представителей левых сил фраза. Но социализм — это тоже медаль. На аверсе монеты будут изображены утопичные пригороды Стокгольма и, пожалуй, достижения профсоюзных и правозащитных левых движений в Западной Европе. Реверс медали, вопреки всем законам геометрии, должен быть намного больше лицевой стороны. Там нужно будет изобразить и сталинские гулаги, и китайскую «культурную революцию», и геноцид в Кампучии, и кубинскую бедность, и раздавленную танками пражскую весну. В этом бесконечном калейдоскопе сюжетов свое достойное место займет иллюстрация полуголодных людей, стоящих в очереди за продуктовым пайком в Каракасе.

Венесуэла переживает один из самых тяжелых экономических кризисов в своей истории. Падение цен на нефть привело к гиперинфляции, средней зарплате в 30-50 долларов и массовой эмиграции в соседнюю Колумбию.

Удивительно, но Венесуэла — государство с самими большими в мире разведанными запасами нефти. Да, эта нефть не настолько легкодоступна, как в Саудовской Аравии, но современные технологии вполне позволяют ее добывать и получать прибыль. Добавим к этому запасы железных руд, золота, плодородные сельскохозяйственные угодья. Население государства — немногим больше 30 миллионов человек. Казалось бы, при таких стартовых условиях, даже рентная экономика (по типу Саудовской Аравии или ОАЭ) будет способна обеспечить населению вполне приемлемый уровень жизни. Почему же Венесуэла стала одним из самых бедных государств Южной Америки?

Беда по имени Уго

Ответ на этот вопрос имеет конкретное имя. И это имя — Уго Чавес. Безусловно, и до начала его правления в 1999 году, Венесуэлу раздирали глубокие социально-экономические противоречия, разница в доходах между богатыми и бедными росла, а относительно низкие цены на нефть привели к застойным явлениям экономики. Но с этими проблемами в то время сталкивались все зависимые от цен на сырье страны: от России и до Бразилии. Консервативная политика предыдущих правительств, основанная на невмешательстве в экономику была дискредитирована, а люди хотели резких социалистических реформ, радикального поворота экономической политики в сторону обеспечения социальной справедливости. Поэтому харизматичный лидер и непревзойденный оратор Уго Чавес легко пришел к власти, выиграв выборы.

Преждевременная смерть Уго Чавеса от онкологического заболевания помогла ему не видеть воочию крах его экономической политики.

Ранняя политика Чавеса представляла собой классическую латиноамериканскую социал-демократию. Продолжали работать крупные предприятия, наполняющие казну Венесуэлы нефтяными доходами, активно развивался малый бизнес и со стороны вполне казалось, что лидером Венесуэлы стал пусть и экстравагантный, но вполне вменяемый политик левого толка. Помогала поддерживать эту иллюзию и цена на нефть, которая выросла с 16 долларов в 1999 до более чем 60 в 2006.

Однако относительно либеральный период правления Чавеса длился недолго: после неудачной попытки государственного переворота в 2002, Чавес резко дал крен влево, заявив о строительстве «социализма двадцать первого века». Так называемые «реформы» включали в себя национализацию всех крупных предприятий и существенное увеличение роли государства в экономике и общественной жизни. Крупные частные корпорации были национализированы а их владельцы заклеймены как олигархи и пособники США.

Затем настала пора и мелких предпринимателей. Чавес принял так называемый «Закон о справедливых ценах». Венесуэльцев сильно раздражали, завышенные, по мнению большинства народа, цены на товары первой необходимости. Регулирование цен привело к тому, что большинство товаров пропало из официальных магазинов. Возникли столь знакомые старшему поколению украинцев явления, как дефицит, очереди за товарами и черный рынок.

Николас Мадуро или яблоко от яблони.

Наследник и ближайший соратник Чавеса Николас Мадуро пошел еще дальше. Президенту Венесуэлы показалось, что сеть по продаже бытовой техники завышает цены на нее. В один день сеть была национализирована, а находившиеся в магазинах товары — розданы венесуэльцам. Праздник популизма продлился, впрочем недолго: владельцы сети, а также немногие оставшиеся в живых инвесторы, спешно свернули все имеющееся производство в Венесуэле.

Венесуэльцы радуются возможности купить дешевую бытовую технику. Радость будет недолгой: скоро у них пропадет возможность покупать электроприборы в принципе.

Результатом гениальной политики Мадуро стало то, что в Венесуэле падает добыча нефти. Государству не удается привлечь инвестиции даже в нефтедобывающую промышленность, где обычно от инвесторов нет отбоя. Поэтому ничего удивительного, что

На подобные изменения экономика реагировала вполне естественно: замедлением темпов роста и размеров инвестиций. Впрочем, цены на нефть и растущая долговая нагрузка долгое время сдерживали катастрофу. И лишь в 2014 году, когда Уго Чавес уже был мертв, а к власти пришел его наследник Николас Мадуро, катастрофа случилась: доходы от продажи нефти упали в разы. Правительство Мадуро приняло гениальное решение: печатать не обеспеченные товарами деньги, надеясь, разогнав потребительский спрос, сократить падение экономики. Закончилось все предсказуемо: гиперинфляция в миллионы процентов снизила уровень зарплат венесуэльцев до 30-50 долларов в месяц.

Начиная с 2013 года, экономика государства с самыми большими запасами нефти в мире находится в состоянии постоянного падения.

С проблемами в этот период столкнулись и другие сырьевые экономики: курс российского рубля упал почти в три раза, существенно замедлились темпы роста в государствах арабского мира, серьезный кризис случился в Нигерии. Но нигде катастрофа не была столь всеобъемлющей и масштабной, как в Венесуэле.

Ответ на этот вопрос кроется в государственном капитализме и плановой экономике, которую пытался построить Уго Чавес и его наследник Николас Мадуро. С Венесуэлой случилось ровно то, что 30 лет назад произошло с Советским Союзом — уменьшение экспортных доходов от продажи сырья приводит к коллапсу командно-административной системы. И единственная причина, почему Россия до сих пор не повторила судьбу Венесуэлы — как раз те, ненавидимые россиянами ельцинские реформы, которые создали в России, какой-никакой, но рынок.

Гиперинфляция в несколько миллионов процентов. Закономерный итог «чавизма»

Плановая экономика хороша отсутствием экономических кризисов. Вот только кризис — это пусть и болезненный, но способ разрешения накопившихся экономических дисбалансов. В командно-административной экономической системе эти дисбалансы накапливаются, во многих случаях компенсируясь сверхдоходами от продажи энергоресурсов. А потом, когда цена на энергоресурсы падает, наступает кризис, который плановая экономика не может преодолеть, что мы и видим на примере современной Венесуэлы.

Означает ли это, что социализм обречен? Конечно нет. Более того, перспективные экономические модели социального равенства, такие как концепция безусловного основного дохода вполне могут оказаться будущим человечества. А вот чавизм, построенный на лихой закваске из государственного капитализма, регулировании цен, авторитарного политического режима и проедании нефтяных доходов, действительно продемонстрировал свою полную несостоятельность. Вне зависимости от того, получится ли у Мадуро пережить нынешний политический кризис.

Нравятся дайджесты и аналитика от Каракума? Подписывайся на телеграм-канал https://t.me/etokarakum чтобы ничего не пропустить!