7 лет назад весь мир совсем не содрогнулся от вероломства России, напавшей на маленькую Грузию. Не выразил стопицот раз глубочайшей обеспокоенности на саммитах, не раскрасил Белый дом в цвета флага, не вышел на миллионные демонстрации да и, собственно говоря, казалось, что особо и не хотел вникать в эти ваши очередные горные конфликты, перманентно сотрясающие покой вечных снегов на вершинах Кавказа.

7 лет назад я не вникала ни в подоплеку, ни в текущее состояние дел в мире вокруг себя, не искала правых и виноватых, не обновляла напряженно сайт новостей в ожидании самой главной новости. У меня была своя уютная крошечная жизнь — малыши-сыновья, усыпанная желтобрюхими плодами абрикоса, чай с мелиссой, новый сарафанчик, горы книг, пахнущих старой бумагой и шкафом, и из всех страданий — дождаться мужа к отпуск да как-то пережить привычные +38 в тени.

7 лет назад я не смотрела на карту, не читала историю и не интересовалась войной. Пока она сама не нашла меня.

7 лет назад я привычно проводила расслабленное лето в Моздоке, когда однажды звук регулярно пролетающих на городом самолетов не стал особенно тяжелым и частым, а звонки из Киева особенно истеричными — возвращайся! срочно возвращайся! у вас там война.

Войны у нас не было. Были сообщения на местном радио, что станция переливания крови продлевает работу до 12-00 дня, а кто может помочь беженцам домом, одеждой, пищей обращаться туда-то. Были газеты, пестрящие глубоко патриотическими призывами от кумыков, мол, они всегда бодро готовы морально поддержать своих осетинских братьев и отдать последний огурец борцам за свободу от вероломных грузин. Правда особого ажиотажа в реальной помощи не наблюдалось — регулярно посещая интернет-клуб по талонам, я проходила мимо пункта организации помощи пострадавшим, там всегда царила тишина и покой и один скучающий молодой человек не переставая грыз семечки.

Потом местную милицию организованно обязали стать донорами. И сформировать отряд из 150 человек для отправки туда, но, если отдать кровь не жалко никому, то в ответ на второе чаще всего слышалось «вон кударцы есть — пусть они своих и едут защищать, нам это зачем?» Южноосетинцев в Моздоке не любили, говорили, что они «самые противные и жадные».

А потом я вышла как-то с детьми на остановку — собирались ехать в детское кафе развлекаться, мы стояли вместе, в каждой руке у меня было по сыновней ладошке, они нетерпеливо подпрыгивали на месте и выглядывали нужный номер маршрутки. Но мимо проезжала только бесконечная вереница автобусов, заполненных детьми. Автобусы все ехали и ехали, а в окнах их торчали детские головки, которые, вдруг как по команде, разом, словно подсолнухи за солнцем, поворачивались в мою сторону, и и провожали меня пронзительными взглядами, пока автобусы не скрывались за поворотом. Глазами тех детей на меня смотрела воплощенная боль.

- Это сироты, — услышала я за спиной. — Сегодня утром привезли. Триста человек. Оттуда, а сейчас в Луковскую везут, — две женщины разговаривали с моей бабушкой. Рассказывали, как им пришлось с самого утра напрягаться — принимать всех этих кударцев, придумывать, куда их селить.

Вот почему те дети так странно смотрели на меня, на моих сыновей — они были с мамой. А те, в автобусах, уже нет. Война все-таки пришла и ударила по самому больному.

Внезапных сирот расселяли по семьям — свекруха нашей соседки Наташки взяла двоих малышей — больше, говорит, не прокормлю, хоть дом и огромный, места хватило бы и для 5-6. В том селе, где живет Наташкина свекруха, кроме нее детей взяли еще 9 семей. Кроме детей, принимали кое-как уцелевшие семьи — разместили 90 семей в женском общежитии техникума и на базе футбольного клуба «Моздок». В станице Черноярской под Моздоком — 138 семей в ПТУ №12.

Ве эти цифры, которые я сохранила не в памяти, нет, всего лишь в дневнике, не укладывались в голову. На мой великий стыд — даже не заставляли задуматься, зачем? для чего все эти жертвы? для кого вся эта боль? Виноваты подлые грузины! Так говорили все вокруг, заучено повторяя телевизор. Не хотелось вникать, хотелось просто отмотать обратно эти дни. Чтобы автобусы не проезжали. Никогда.

Сейчас задумываться еще больнее, потому что отчетливо понимаешь, что Россия и была той самой убийцей, стыдливо вытирающей слезки у ребенка, родителей которого только что размазала мясным крошевом по бетонными обломкам дома. Циничная, подлая, тупая. Прячущая окровавленный нож за спиной и вопящая «это не я!»

Сегодня исполняется 7 лет давности одному из бесконечного ряда фактов агрессии России против своих соседей; агрессии, зацепившей меня лично. К своему глубочайшему сожалению, я не могу сказать, что сегодня исполняется 7 лет моей личной войне против Мордора. А должна была.

Я должна была, просто обязана была, прозреть еще тогда, а не сейчас, когда точно такая же подлая война ведется уже против моей страны.

И именно за мою тогдашнюю слепоту и беспечность — простите меня, братья грузины! А еще знайте — мы помним. Бесконечно помним.