Президент Порошенко выполнил свое очередное обещание и внес в Парламент разработанный под его непосредственным патронатом новый проект закона об Антикоррупционном суде.
Согласно ставшему уже привычным ритуалу, действие это сопровождалось массированной PR компанией со стороны западных СМИ, хорошо организованными воскресными маршами протестов в Киеве, горячей, но не переходящей невидимые границы риторикой джокера украинской политики М. Саакашвили.
Ставшая традиционной сцена имеет аналог в недалеком прошлом, когда реализовывалось другое, предвыборное обещание Президента, об отчуждении его бизнес — активов. Запомнилось это событие под странным названием «слепой траст». И тогда тоже имела место массированная канонада западных СМИ, швырявших серьезные обвинения, поддержанная грозными голосками местных профессиональных борцов с коррупцией. Михо тогда тоже был, маршей вроде не было.
Результатом обеих ситуаций стала, или предполагалось, что станет, убежденность украинского общества и его «политикума» в том, что президент без особого желания, и даже под давлением обстоятельств непреодолимой силы выполняет столь необходимые обществу действия. Иными словами – он свой, плоть от плоти, душа в душу и полностью разделяет мотивы и понимает чаяния украинского не народа, а как это называют некоторые – «элиты».
А мотивы эти довольно просты и озвучиваются не первый день, и даже не первый год. Это сохранение базовых принципов построения украинского государства, в свое время пришедших на смену коммунистическим идеалам, продление функционирования на максимальный срок (в вечность тут верить не принято) всей клептократической системы украинской власти.
Уже несколько лет мы можем наблюдать, какое отчаянное сопротивление оказывает клептократия всем антикоррупционным инициативам, и при создании специальных институтов (реестр деклараций, НАБУ, САП и пр.), и при попытках с таким трудом созданных органов начать результативную работу. Посадить кого – нибудь или конфисковать непосильным трудом нажитое.
Сейчас настает решающий момент — создание главного элемента во всей антикоррупционной системе, специального антикоррупционного суда. Его появление значительно увеличивает шансы успешной антикоррупционной трансформации государства и приведения его в более-менее цивилизованный вид. Впрочем, в равной мере неподготовленное появление этой институции угрожает и окончательно это государство разрушить.
Куда направится поток событий, чем все разрешится, определяется именно сейчас, с момента старта компании по принятию закона об Антикоррупционному суде. Но, если этот момент и этот документ так важен, почему же тогда его не надо читать? Ответ примерно следующий.
Единственным значимым положением во всем законопроекте, является утверждение, что в Украине существует Антикоррупционный суд. Весь законопроект, на данном этапе, в принципе может состоять только из одного этого предложения. Его вполне достаточно для запуска процесса институционализации, своеобразного вихря событий.
Как весной прилетают скворцы и занимают приготовленные для них скворечники, сразу после появления такой нормы появится обширная группа заинтересованных лиц, которые увидят свой, непосредственный интерес в появлении и полноценном функционировании нового учреждения, наделения его максимальными полномочиями, независимостью, неприкасаемостью и особым статусом.
Среди этих лиц будут и нормальные карьеристы, четко понимающие, откуда ветер дует и спешащие подставить паруса, и фанатичные активисты, одержимые разнообразными идеями, и засланные казачки, нацеленные на саботаж, торможение и вредительство изнутри. А также особо дерзкие коррупционеры, решившие, что самое безопасное место во время урагана – в его эпицентре. Всё это имеет место и сейчас – и в новых антикоррупционных органах и традиционных государственных учреждениях прошедших люстрацию.
Эта группа, получив и общественное одобрение, и «крышу» международных организаций и поддержку со стороны коллег из новых антикоррупционных органов, подстрекаемая желанием скорее приступить к релизации свои мечт, быстро обустроит новое гнездо, обеспечит процесс непрерывного разворачивания базовой нормы в полноценную нормативную базу, а идеи – в действующую институцию.
Все остальное содержание законопроекта – неважно. Не имеет значение ни юрисдикция, ни компетенция нового органа, ни порядок его формирования, штатное расписание, объемы финансирования, место расположения, требования к нравственному облику судей. Скорее даже наоборот. Четкая прописанность этих положений, соответствие запроектированной реальности, ясное отображение в проекте предстоящего механизма функционирования нового органа, дает возможность также четко представить себе неутешительные последствия его работы тем, кто является его потенциальными «клиентами». А значит — приведет к мобилизации, объединению усилий и сплоченному отпору со стороны клептократического политикума. Как это ярко было показано при недавнем увольнении главы антикоррупционного комитета.
Чтобы этого не произошло, первая (и не только) редакция законопроекта должна производить убедительное впечатление, что в результате его принятия ничего не изменится, суд получится бутафорский, система не заработает, а если и заработает, то быстро будет приведена в чувство, войдет в колею и станет жить по привычным понятиям. А сам инициатор законопроекта, Президент, должен также убедительно показывать, что делает все возможное, чтобы все осталось как было. Что его бесчеловечно понуждают и никто на его месте не устоял бы. Не будь такого впечатления – не дождаться ему не то что второго срока, а и окончания первого.
Как можем убедиться, процесс идет по этой незамысловатой стратегии. Президента заставили могущественные силы, но законопроект – фуфло, опасаться особо нечего, просто надо быть бдительными. А еще парламентская процедура с несколькими десятками различных этапов, на каждом из которых можно вставлять палки, торговаться за голоса, прятаться по туалетам, а в самом крайнем случае – вообще распустить парламент. И уже наполнились СМИ критическими заявлениями указанной направленности: «барыги мухлюют, этот закон ничего не решает и нам такой не нужен».
Стратегия эта нехитрая, но при некоторых условиях — эффективная. И она уже срабатывала, видимо поэтому и принята за основу. Особенно отчетливо она была видна при принятии закона об агентстве по управлению конфискованными активами. Трудно подсчитать, сколько раз менялась редакция этого проекта, и показательно, как менялась аргументация его «инициаторов». Как мутировал проект целевого закона, нацеленного на справедливую конфискацию украденного отдельно взятым беглым тираном — коррупционером, до построенного на экспериментальном мировом опыте учреждения с широчайшим кругом возможностей и компетенцией. В которой борьба с коррупцией кажется даже упоминается, а тиран давно забыт.
Так почему бы данной стратегии не сработать еще раз? В чем разница? Разница в том, что сейчас речь идет не только о создании еще одной конторы, причудливо нестыкующейся с национальной действительностью. Решается задача завершения строительства всей антикоррупционной системы, и запуске специального репрессивного механизма, который без антикоррупционного суда нельзя было заставить работать. А с судом — сложно будет остановить.
Подобные случаи в истории человечества случались не раз. Тут и Святая Инквизиция, и сталинские репрессии, и американская охота на ведьм. У созданной системы вначале активизируется стремление доказать свою жизнеспособность, развить успех и обеспечить экспансию, в итоге – сберечь свою нужность и «кормовую базу». Искоренение коррупции, либо даже снижение ее уровня до цивилизованного, если конечно такое возможно в обозримой перспективе, грозит ликвидацией специальным антикоррупционным органам.
Но сейчас мы обратим внимание на другой аспект. Стартовавшая, медленная, «степ бай степ» стратегия (точнее – классическая стратегия «как сварить живую лягушку») создания антикоррупционного суда, которая неизбежно затянется на длительный период, выгодна практически всем участникам этого процесса. Народным избранникам – так как не только оттягивает то время, когда и им придется нести ответственность, что сложно, но и дает возможность заработать дополнительный и политический и обычный капитал на парламентских играх вокруг законопроекта. Президентской команде – обеспечивает иммунитет и защиту со стороны международных партнеров как минимум до начала работы всей системы, а скорее всего и после, вплоть до благословения на второй срок и пожизненную защиту после его завершения. Хранители «слепого траста» уже ретранслировали соответствующие сигналы. Профессиональным борцам с коррупцией – продолжение финансирования и поводы для укрепления имиджа. Ну и всей коррупционной общественности – столь важный период для адаптации к новым условиям, отмывания капитала и репутации, освоения новых схем сокрытия и легализации доходов, подготовку «запасных аэродромов» и получения паспортов.
И только два участника этой эпопеи не имеют выгоды. Первый – это мировое сообщество, прежде всего европейский истеблишмент, политический, финансовый, промышленный, которому это государство – черная дыра в центре Европы уже изрядно надоела. Которое выманивает финансирование, требует защиты, и само тут же продуцирует хаос и распространяет его вокруг себя. Второй участник без выигрыша – украинское общество. Которое вынуждено жить в стране и пользоваться «услугами» не просто переродившегося, коррумпированного образования, с трудом иммитирующего простейшие государственные функции, а образования, входящего в состояние агонии. И чем более длительной будет эта агония, тем больше жертв придется принести обществу, тем больше будет период восстановления. Если вообще такой период придет, ведь есть и угроза, что агонизирующая клептократия в судорогах самосохранения попробует разделить страну на несколько «серых» зон, так как бежать ей особо и некуда.
Так что читать президентский проект пока не имеет особого смысла. Интересно, конечно, будет наблюдать, как будет решаться эта задача – доведение клептократии фактически до самоубийства. Ставки высоки, результат непредсказуем.
Но гораздо интереснее было бы и видеть, и осознавать, что вместо затяжного и опасного для общества проекта начнут, наконец то, реализовываться мероприятия по созданию не временных, не специальных, а постоянных и обычных для цивилизованного государства институтов, призванных не демонстрировать долгоиграющий и взаимовыгодный рестлинг с коррупцией, а создающих условия, делающие невозможным ее существование в принципе. Интересно, что должно еще случиться, чтобы ставку сделали на украинское общество, которое постоянно доказывает и свою жизнеспособность, и цивилизованность, и созидательный потенциал.