Падение ВВП вследствие войны, в частности — захвата врагом огромных территорий, массового уничтожения предприятий, масштабных ограблений, когда украинская продукция попросту воруется мордорской ордой, массового оттока трудовых ресурсов (премьер ожидает по итогам года уменьшение валового внутреннего продукта на не менее чем 35 %), естественное в таких условиях снижение поступающих налогов, колоссальный рост внешних долгов — всё это, конечно, убивает нашу экономику.

С начала войны эмиссия уже приблизилась к четверти триллиона гривень, а за год, очевидно, составит не менее полутриллиона (для сравнения: плановые доходы Госбюджета-2022 закладывались в размере около 1,3 триллиона грн), но при этом доллары или евро, к сожалению, Украина рисовать не может.

В начале июня учётная ставка НБУ (ставка рефинансирования) была повышена в 2,5 раза — с 10 до 25 % (примерно такой уровень в Украине был в 2015 г.; а 2 года назад она составляла всего 6%).

26 июля «Нафтогаз» не погасил в срок обязательства по еврооблигациям в размере $ 335 млн (тело долга) и € 45 млн (%), что означает дефолт и фактическую невозможность дальнейшего получения кредитов.

28 июля с целью привлечения денежных средств «любой ценой» ВР приняла закон об упрощении приватизации госпредприятий (всего 233 голосами и после 3-часового обсуждения — и то и другое сейчас редкость). Закон отменяет аукционы (и привлечение советников) по объектам крупной приватизации, устанавливает анонимность, даёт возможность приватизировать предприятия оптом (объединяя их в пулы), прекращает обнародование информации о ходе и результатах приватизации, сокращает обязательства сторон, убирает необходимость получения антимонопольного разрешения.

29 июля Нацбанк запретил обменным пунктам вывешивать на улицах табло с информацией о курсе валют — видимо, чтобы не сеять панику среди тех гуляющих, кому обмен вообще не нужен.

Таковы «исходные данные»; теперь — комментирую.

Начну с последнего — просто как самого бросающегося в глаза сразу.

Мера — «глупая, но эффективная». Есть, например, в оркостане такая сахипзадовна, возглавляющая тамошний центробанк и в набиуллинской башке которой каким-то образом сосредоточилось около 60 % всех мозгов, имеющихся в рф. Так вот, она такое ввела в мордоре ещё более 3 лет назад, и там считают, что этот шаг вполне себя оправдал. Разовый шок от «визуального ограничения» быстро прошёл, кому действительно надо — стали заходить внутрь, а остальные привыкли — без разжигания лишнего ажиотажа. Пример, конечно, нехороший, но будем считать его «трофейным».

При этом маржу в обменниках надо бы тоже ограничить, это посерьёзней, чем табло. Бо охренели. Видимо, 5 % (например, если покупка за 40, то продажа за 42) было бы в самый раз (до войны вон и 2 % — покупка за 25, продажа за 25,5 — большинству обменок вполне хватало). Прошу учесть (это — моё пожелание № 1).

По дефолту.

Не исключено, что поставленные таким образом перед фактом держатели еврооблигаций перестанут недальновидно упрямиться и согласятся на реструктуризацию долга — выхода у них всё равно нет, а переговоры с ними вроде как продолжаются. Видимо, именно поэтому Кабмин и запретил Витренко-младшему платить по долгам (хотя деньги на это у НАК «НАфтогаз» имелись).

Так что не всё здесь так однозначно. Тем более, что и Запад свои обещания по финпомощи (в связи с эмиссией) выполняет, мягко говоря, не очень скрупулёзно (видите ли, им там тоже плохо — это они ещё не знают, что такое плохо, пока Украина их прикрывает от орды живым щитом). Для дальнейшей же финансовой поддержки важны не всевозможные вонючие рейтинги (не)платежеспособности (она и так всем известна), а желание помочь стране, которая поможет остаться в стороне, а Цивилизации — выжить.

О «станке» и ставке НБУ.

Конечно, не будь войны, можно было бы привычно побурчать, что с такой огромной ставкой деньги станут слишком дорогими, кредиты будут неподъёмными и банки из кредитных учреждений окончательно превратятся в пункты обмена валюты.

Но, с другой стороны, какие дорогие деньги? При такой эмиссии, при такой инфляции? Это уже не дорогие деньги, а «дорогие дешёвые». То есть «станок» и ставка друг друга в значительной степени компенсируют; более того — если годовая инфляция ожидается на уровне 30 % или более, то рост ставки всего лишь до 25 % годовых означает процент ниже инфляционного, то есть фактически отрицательный, как это и было модно (правда, не у нас).

Другое дело, что социальные компенсации инфляции, которые наверняка будут, и сама инфляция станут друг друга взаимно подстёгивать, и здесь постоянно необходимы точные «единственные ходы», хотя держать руку на пульсе, принимая оптимальные количественные решения будет так же сложно, как искать нужную иголку не в стоге сена, а в стоге иголок. Однако же придётся. Это будет ещё и необходимое балансирование между военными нуждами и необходимостью выживания людей.

Но что касается цен — здесь больше надежд на естественный рыночный механизм, чем на госрегулирование. Себе в убыток работать не будут, и ограничение цен просто убьёт производство, создавая искусственный дефицит и чёрный рынок. Рынок же светлый от непомерных цен должен уберечь: иначе просто не будут покупать, ведь речь сейчас не о предметах роскоши с ориентацией на тех, кто и так купит, а о самых массовых товарах народного потребления, рассчитанных на покупателя, кошелёк которого не бездонный, — вот рынок сам себя, насколько возможно, и должен обуздать — по крайней мере, тут надежды на оптимальную — количественно точную — реакцию гораздо больше.

А где рынка не будет — будут карточки.

А где не будет карточек — будет рынок.

Ну а где без госрегулирования не обойтись — так это в налоговой сфере. И тут надо бы срочно изменить норму в законе, который ввёл единый налог 2 % с оборота вместо НДС и налога на прибыль. Само по себе обложение оборота без вычета затрат (но по низкой ставке!) даже без дифференциации ставок по отраслям считаю вполне справедливым: на цену влияют все её составляющие, включая затраты (причём тоже кумулятивно!), так пусть все влияют и на налог; заодно стимулироваться будет эффективность, а не искусственное затратонадувание; но вот предел в 10 млрд грн для годового оборота нужно срочно (и это — моё пожелание № 2!) перезафиксировать в долларах, причём по относительно щадящему курсу — например, на уровне $ 300 млн (аналогично надо бы подвинуть и годовые пределы для предпринимателей-единоналожников 1-й и 2-й группы).

Наконец — об упрощённой приватизации.

Рост денежной массы должен быть по возможности компенсирован ростом массы товарной, вот товаром и делают то, что пока товаром не является; это — правильно. И если деньги становятся (см. выше) «дорогими дешёвыми», то [рас]продаваемые предприятия будут просто дешёвыми, причём дешёвыми очень. И никуда от этой необходимости не деться, тем более, что частный собственник традиционно более эффективен, чем никакой, то есть государство. Но ограничения всё же (это — моё пожелание № 3!) нужны. Новый владелец не должен иметь права остановить производство либо его снизить сверх оговариваемого разрешённого процента снижения и не должен иметь права перепродать предприятие во время войны (чтоб оно — в том числе через посредников — не оказалось в собственности кого-то из рф).

Может, безусловно, специалисты придумают что-то ещё, кроме предложенных здесь ограничения маржи, фиксации предельного оборота единоналожников в валюте и естественных приватизационных ограничений. Но в целом — то, что принимается, достойно скорее понимания, чем отторжения. Важно лишь иметь в виду необходимость непрерывного отслеживания постоянно меняющейся экономической ситуации и грамотного адекватного реагирования. Не переходя в ручной режим, но мониторя и при необходимости вмешиваясь. Грань тонкая.