Тут такое дело случилось — я написал роман «Киевлянин» и уже объявлен предзаказ. А почему, зачем я это сделал? Дело в том, что в жанре городского фэнтези мы, в принципе, остаёмся колонией РФ. У них есть серия «Дозоры» Лукьяненко, серия «Тайный город» Панова, с большой натяжкой сюда можно причислить и серию «Метро 2033», хотя это постапокалипсис. И во всех этих сериях место действия — Москва. А у нас, несмотря на годные книги, пока не появилось подобной амбициозной франшизы и если даже ты трижды ветеран АТО / ООС, но любишь городское фэнтези, то будешь, давясь, поглощать московский продукт. «Непорядок!» — подумал я и получилось то, что получилось, задел на большую серию с проработанным миром. Отзывы бета-чтецов пока самые положительные, люди отмечают сюжет, динамичность, придуманный с нуля мир. И главное — всё это про Киев, его районы и улицы, наши украинские реалии. Пока предзаказ доступен только на украинском, но вскоре добавится и русская версия. А пока держите ознакомительный эпизод — из него нихрена не понятно, так как самое начало, но это лучше, чем брать фрагмент из середины книги и люто бешено спойлить. Наслаждайтесь, в общем. Если понравилось — заказывайте!
Глава 1. Трамвайка и автобусик
Жизнь — мало того, что ужасно несправедливая, она ещё и катастрофически скомканная. Вот ты страдаешь по чему-то очень дорогому, что потерял, а уже нужно куда-то бежать. И ты бежишь, и страдаешь на бегу, а это очень неудобно, потому что страдания угловатые, негабаритные и трясущиеся; в конце концов они вываливаются под ноги, и теперь нужно поднимать их, охая, отряхивать и пытаться страдать дальше, а заодно не забыть, куда и зачем бежал.
Сегодняшний день не задался с утра. Выходя за молоком на рынок, я поскользнулся на кафеле и в попытке восстановить равновесие неудачно дёрнул ключ из ключницы, которую отец выточил своими руками. От рывка с крючка слетел шарообразный набалдашник и закатился куда-то под полку для обуви, а сам крючок распрямился и теперь целится острым концом примерно в мою сонную артерию. Приглашает поскользнуться ещё раз. Ну и к чёрту: может, и правда так сделать, чтобы все эти мытарства закончились разом — подумалось сгоряча. Но всё могло быть хуже — например, гвоздь бы вылетел из стены вместе со всей конструкцией, а у меня лапки и дрели дома нет. В общем, на дворе стояла половина двенадцатого, почти благословенный полдень, и я решил пока не расстраиваться.
Насколько всё могло быть хуже, стало понятно после обеда. Нет, какое-то время дела шли гладко — я напился под завязку вкусного чая с бергамотом и молоком, две поллитровые чашки — мощный мотиватор для рабочего настроения. Потом перевычитал и отослал две статьи по топливным пеллетам. На вечер был запланирован поход к друзьям: пиво, пицца и настолка с обязательным драйвом и матюками. В общем, конец дня обещал массу эмоций, но сначала стоило дождаться письма из "Visima".
Там работал знакомый, который меня и присоветовал. Из того, что слышал об этом рекламном агентстве, на ум приходило только хорошее: молодые, креативные, незарегулированные, сотрудничают с такими же молодыми бизнесами, хорошие бюджеты, а печеньки на кухне — не ниже уровня «Делиции», которую я обожаю почти. Предварительная тестовая работа агентство устроила, а на последующем собеседовании меня мало того, что расхваливали, появились ещё и планы взять номер телефончика эйчарки, когда устроюсь туда. Девочка была ну прям очень хороша. И не только потому, что пела мне дифирамбы. Ну и, в конце-концов, меня достало сводить концы с концами на фрилансе и хотелось хороших вкусных денег. А денег у "Visima" было. В общем, я сидел перед компьютером и с интервалом в две минуты обновлял почтовый ящик — эйчарка пообещала, что уведомление придёт сразу после обеденного перерыва.
На шестом десятке обновлений оно пришло. «Здравствуйте, Нестор бла-бла. К сожалению [ага, щас разрыдаемся] мы не можем на текущий момент предложить вам позицию криэйтора в нашем агентстве. Но если бла-бла-бла вы будете сидеть на жопе и ждать у моря погоды, возможно однажды [если рак на горе свистнет и взойдёт звезда Аделаида] мы с вами свяжемся. Вы очень круты, а другие к нам и не приходят бла-бла. Удачи вам в будущих проектах. Оставайтесь на связи. Бла.»
Я выключил компьютер и сел к окну, руки мелко тряслись. В чашке на дне шёл рябью холодный недопитый чай цвета вечерних облаков. За окном стояли первые робкие бойцы великого чащобного воинства Пущи-Водицы, запылённые трассой и щедро политые собачьей мочой. В общем, можно долго смотреть на природу и задавать ей экзистенциальные вопросы. Факт: всё просрано, я мимо работы. Поездка к друзьям теперь превратилась в тяжкую повинность.
Потом я психанул и захотел принять ванну, залез в неё — и горячую воду отрубили, когда ванна заполнилась только на половину. Решил судьбе назло не вылазить и лежал в полухолодной. Думал о том, какая я посредственность, думал о номере телефона эйчарки, который я так и не узнаю теперь. Не удивлюсь, если пущеводицкие деревья, которых лес набрал из самых худших, чтобы поставить их рядом с городом и пустить на пушечное мясо в случае войны с людьми, качали кронами и соглашались: «Да, Нестор. Ты такой же лошара, как и мы. Мы на отшибе Пущи, ты на отшибе города. Мы смотримся друг в друга и узнаём себя.»
Хотелось накидаться самому и молча — и водкой. Но я всё же совершил волевое усилие и начал собираться. Вот Паша, у которого мы тусим, он помощник инженера, который проектирует какие-то трубы или котлы — и жить от этого становится легче. А Серёга — начинающий энергетик, он возится с котлами. Или трубами. Всё равно нормально зарабатывает раз в месяц, не жалуется. И у него постоянная девушка. Аня вообще маркетинговыми исследованиями занимается, а мне, когда слышу слово «маркетинг», хочется залезть под диван и спрятаться, так это непонятно и страшно. В кого я такой уродился? Может и правда, забить на всё и поехать к родителям в Италию, на ферме фигачить? Потому что копирайтер — это уже почти ругательство. Даже кипишная соседка-пенсионерка считает меня асоциальным элементом и наркоманом, и это она ещё не знает, что я — копирайтер.
В общем, солнышко, ты прости. Грустно показываться на твои очи такому лошаре. Я вышел из дома, когда ты село. Миновал сквер, стоянку и вышел на конечную трамвая №19 на площади Шевченко. Не хочу ехать на Подол на маршрутке, хочу прыгнуть на трамвайку, тряского и жужжащего, чтобы растряс все мои печали.
Трамвайка и правда был то что надо. Он дрожал, хрипел, звенел железками и чрезмерно грелся в жаркую погоду. Но на старый Подол только и стоит ехать, что на старой кобыле: она точно знает, куда идёт, и в неприятности не вляпывается. Поэтому уже к перекрёстку с Луговой мне полегчало. А ближайшая ночь наступала, наливалась тьмой, выпускала на востоке свои осьминожьи чернила, чтобы поглотить город. Древние холмы на юге уже зажгли сигнальные огни и призывали к себе всех страждущих из спальных районов, Старый Киев возвышался и собирал свою паству в пабы, бары, кабаки или просто погулять по новому мосту над Владимирским спуском, нырнуть в хитросплетение змеящихся улочек и выйти оттуда после полуночи обновлёнными.Вот и я, проезжая опустевший блошиный рынок на Скляренко, перешёл от мыслей о своей несчастной судьбе к общему философствованию. Вот мне по жизни повезло или нет? Больше или меньше, чем кому? Допустим, я бы мог родиться в Чаде или Сомали. Значит, повезло. Украина — одна из беднейших стран в Европе, но ведь сама Европа — самое богатое место в мире, не считая отдельных вкраплений типа Сингапура или воротил вроде США и Канады. Хорошо, я в Украине. Не в Жашкове, не в Чугуеве, даже не в Харькове — я в столице. Вот теперь повезло. А дальше что?
А потом трамвайка минул стадион «Спартак» и углубился в промзону. Обожаю это место. Ты ныряешь в нестройный ряд старых заводиков, сжатых с одной стороны холмами, с другой — другими промышленными зданиями. Ты попадаешь в царство заводов. И бежишь по узкой тропинке колеи, подгоняемый стражами-проходными куда-то, где ещё тысячу лет назад жили люди. Бежишь на свет и не знаешь, примут ли тебя там. Так мои предки в конце первого тысячелетия гнали коней или тряслись в телеге по диким местам, чтобы успеть угнездиться на ночь в подольскую корчму. Но я-то знаю — примут, там мои кореша. И настроение улучшилось ещё на одну отметку.
А вот зачем я, оказавшись на Подоле, заскочил в автобус №53 — загадка. В принципе, можно было дойти и пешкодралом, но я подумал, что от добра добра не ищут, если автобус распахнул двери и стоит ждёт. К тому же, железный конь не уступал в опытности трамвайке: не знаю, из какого реликтового автопарка был извлечён и поставлен на маршрут этот ископаемый ЗИЛ с мягкими коричневыми шторками на окнах. В общем, я купился, ну и зря. Потому что на Подоле придумана улица Набережно-Луговая, которая опоясывает старый район со стороны Днепра, и придумана она не от нечего делать, а чтобы отравлять жизнь водителям. Ты с большой вероятностью вляпаешься в пробку в обычное время суток — и обязательно в час пик, если поедешь по Набережно-Луговой. А потом вся эта железно-мясная масса стоит, бибикает, злится, от нечего делать пялится на полноводный Днепр, немного тянется и снова стоит-бибикает-злится.
Мы намертво встали ещё на Верхнем Валу, а потом нервы у водителя не выдержали, он вырулил в левый ряд и свернул в хитросплетение улочек старого Подола, чтобы объехать пробку хотя бы частично. Легенды говорят, что раньше маршрут №53 ходил именно так — петлял в глубоких переулках между почтенных двух— и пятиэтажных зданий и раскланивался почти перед каждым, останавливаясь исключительно по требованию. Если так, я попал в историю.
Удивительное свойство местного пространства. Я когда-то вычислил по карте, что на Подоле шесть продольных улиц и вроде как тринадцать поперечных. Но когда ты едешь по ним и случайно отвлекаешься, может показаться, что Подол никак не закончится, и что ты находишься в огромном незнакомом старом городе с низкой застройкой.
Я подумал, что вот так автобус может блуждать бесконечно, и если бы путешествие затянулось на два-три часа плетения кружев в подольских дебрях, то можно было бы сунуть в уши наушники, включить какую-то ностальгическую музыку и подремать под пыхтение двигателя. А потом оказалось, что всё же визуально заблудился. Крикнул водителю, он, согласно легенде, остановил по просьбе «здесь», и я вышел в тёмный сгущённый воздух Подола.
Перекрёсток в нескольких шагах располовинивал дорогу. По ту сторону тротуара раскинули ветви две старых перезревших липы, разросшиеся так, что свет из окон за ними не пробивался. Я стоял у трёхэтажного дома с лепниной в виде разлапистых цветков на фасаде, под железной дверью с намалёванным на ней граффити «ЭСО». Недалеко от меня проезжая часть была разрыта, а яму огородили жёлтой лентой. Хрен его знает, что означает «ЭСО», но тут подул ветерок, я почти задохнулся от неправдоподобно-искусственного горьковатого запаха ромашек, поэтому так и запомнилась эта непонятная надпись на расстоянии вытянутой руки, вкупе с ароматом.
Ромашки в общем-то пахнут мягко, даже если зарыться в них лицом. Пахнут летом, отпуском и немножко стыдливостью. А меня бросило в ядрёную отдушку моющего средства, будто я стоял над чаном концентрата, а сверху ещё немного придавило крышкой. На мгновение свет фонарей померк, я пошатнулся и чуть было не упал в разрытую яму, которая до того была в трёх шагах от меня. Ругнувшись на вечную киевскую мистику, которая скрадывает расстояние, я удержался на краю, перешагнул через жёлтую ленту — а её как не заметил? — выбрался на перекрёсток и двинулся наугад. На следующем пересечении улиц вышел на Туровскую, а её мне и было надо: мистике пришёл конец.
Как оказалось, всё только начиналось. Я быстро добрался до парадного и вошёл в царство сырости и скрипучих деревянных ступенек. Возможно, их и обновляли какое-то время назад, но здешний воздух старит. Наверное, даже Паша за время аренды комнаты на Туровской приобрёл стариковские замашки. Или это у ступеней возраст измеряется скрипучестью, а у людей — мудростью? Может, человеку и не надо надсадно кашлять или шаркать ногами, чтобы быть старше — достаточно смотреть в суть и предугадывать события? Надо понаблюдать за Пашей, возможно, он помудрел. Или начал пахнуть сыростью и скрипеть. Обожаю это чувство лёгкой эйфории, когда звонишь в дверь и знаешь, что откроют свои. Даже история с Visima отошла на второй план: здесь тебя примут, и напоят, и дадут уютно развалиться в кресле или оккупировать ворсистый ковёр, здесь будет смех и игра в настолку, и кто-то, конечно, упьётся и пойдёт блевать в туалет, а кого-то сморит сон — но даже эти побочки от хорошего времяпровождения воспринимаются как нечто доброе и пушистое. Если Серёга, конечно, не отключится на толчке до утра, как месяц назад — тогда, чтобы отлить пиво, придётся выходить во двор. Ключ приглушённо щёлкнул в замке и Паша показался в дверном проёме.
И я впервые увидел, как у человека в прямом смысле этого слова волосы встают дыбом.— Ээээ… — сказал Паша и сделал шаг назад. Я тоже от неожиданности такой реакции на себя сделал шаг назад. Инстинктивно глянул под ноги — всё нормально, мои ноги в моих сандалиях. Майка не заляпана. В зеркало я себя не видел, но что там такого…
— Паш, чё случилось-то? — спросил из комнаты голос. Мой голос.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Я чувствовал, как сердце набирает обороты, и вот уже колотится часто, громко и бешено, и хочет вырваться из груди, потому что ему очень страшно — и происходит что-то жуткое и неправильное. А потом в коридор вышел ещё кто-то, и я узнал в нём себя.
Нас пригвоздило к одному месту, Нестора и ещё Нестора. Но неправду говорят, что если человека клонировать, то и реакция у него будет одинаковая. Тот второй Я начал хватать ртом воздух, как рыба, выбросившаяся из тёплых вод компанейского бухалова в инфернальную неизвестность. А я просто чувствовал, что сердцу вот прямо сейчас кидрык, потому что оно било в грудь, уши, спину и затылок. Так долго продолжаться не могло.
— Ввы… вы не туда попали! — нашёлся, наконец, Паша и захлопнул дверь перед моим носом.
Глава 2. В гостях и дома
Я выскочил из подъезда и побежал. Ещё не знал, куда, но ноги сами выбирали маршрут и самовольно несли меня по ночному Подолу к спасению. Калейдоскопом кружились арки домов на Почайнинской, старый «Жигуль» со снятыми колёсами, прикорнувший у дерева, мелкая церковь сразу за Ярославской. В какой-то момент от бега потемнело в глазах, и я остановился, чтобы протереть их, а потом понял, что ужасно запыхался, и перешёл на быстрый шаг. Вывалился на Нижний Вал, свернул направо к метро. Уже под землёй ткнул карточку в прямоугольный зев ненасытного турникета и, спустившись на станцию, начал остервенело тереть виски, будто они болели. Мне срочно нужно было домой.
Только зайдя в поезд, я немного выдохнул. Осмотревшись и не найдя своей копии в вагоне, понял, почему так спешу: очень боюсь, что вернусь домой, а дом уже занят — там ещё один Я. И места на этой планете для меня больше не окажется.
Первая паника уже понемногу уходила, уступая место усталости и опустошению. Но мыслить хоть сколь-нибудь рационально пока не получалось, поэтому я просто трясся на долгом перегоне между «Тараса Шевченко» и «Почайной». Пытался вспомнить что-то об этих местах. Да, «Почайна». Раньше она называлась «Петровка», но благодаря одной упорной активистке название древней реки, в которой крестили Русь, воплотилось в станции метро.
Вышел из метро на «Минской», скользнул взглядом по очередным высоткам, которые превратили когда-то обычную спальную Оболонь в один из самых респектабельных и дорогих районов Киева, и побежал опять, теперь на автобус. Только бы успеть. Только бы моё место не заняло ещё одно самозванное Я.
На площади Шевченко было менее людно, чем в центре, разве что общественный транспорт усердно толкался попами, и люди сновали перед «Сильпо». Я дёрнул домой вдоль скверика и проскочил две компании пьющих подростков, сердце опять сильно заколотилось в предчувствии нового кошмара, и я снова почувствовал резкий клеёнчатый запах ромашек. Он накрыл с головой так, что мир вокруг опять моргнул — и я добрался до своего дома. Выдохнул, ещё раз выдохнул. Зашёл в парадное, подобрался к квартире. Вдохнул. Выдохнул. И надавил на дверной звонок. Если дома другое Я, что оно сделает? Испугается? Затаится? Попробует от меня избавиться?
Сначала было тихо, и я опять услышал, как размашисто ухает сердце. А потом в коридоре завозились, и мой голос спросил:
— Кто там?
* * *
Издательство: «Люта Справа»
Иллюстратор: Максим Паленко
Литредакторки: Анастасия Полуденна, Янина Юхимук
Оформить предзаказ украинской версии можно тут: http://books.lutasprava.com/index.php?route=product/product&product_id=215
Предзаказ российской версии появится на днях
