Последнее время я почти не испытываю эмоций. Никаких. Ни положительных, ни отрицательных. Месяцев так восемь. Свиньи жрут труп оккупанта на обочине? Собаки жрут труп оккупанта на обочине? Кошки, белки, хомячки жрут труп оккупанта на обочине? Плевать. Не весело и не страшно. Не противно и не жалко. Никак. Пофиг.
Трое таджиков расстреляли двадцать мобилизованных на религиозной почве? Пофиг. Минус двадцать. Чистая математика. Ноль эмоций.
Кто-то как-то взорвал крымский мост? Совершенно неинтересно, кто именно, как именно, откуда шла машина, куда шла машина, сколько их было, кто водитель, зачем водитель, расследования, интриги, скандалы… Фиолетово. Нет трех пролетов крымского моста. Паромную переправу наладить не могут. Супер. Отлично. Результатом удовлетворен. Остальное не важно.
Котики в ленте, смешная собачка дружит с белочкой, ми-ми-ми, пандочки-хомячки? Пофиг. Я не умиляюсь, не радуюсь, не смеюсь. Веселые милые забавные видосики проходят сквозь сознание абсолютно, не задевая вообще ни одного синопса — как нейтрино через планету.
Это важно? Это имеет значение? Это можно купить и применить на пользу для ЗСУ?
Нет? Пофиг.
Не интересно.
Все это просто перестало иметь значение. Слова, рассуждения, расследования, мнения, эксперты, аналитики… Соцсети стало читать — не то, чтобы не познавательно, просто — не нужно.
Ну, вот, зачем?
Чтобы что?
Совершенно не важно, что там говорит Илон Маск. Единственная адекватная реакция на Илона Маска может быть только одна — мы благодарны тебе за Старлинки, которые критично важны для украинской армии сейчас. Спасибо тебе, что в нужный момент ты сделал нужное дело. Это была одна из точек бифуркации, которая спасла нашу страну. Если Пентагон не хочет оплачивать, и ты не готов дальше помогать бесплатно — давай мы будем у тебя покупать. Потому что без твоих Старлинков нам сейчас никуда. Давай составлять контракт.
А дальше — являетесь ли вы официальным лицом, делаете свои промовы от имени государства и приведут ли они как каким-либо действиям? Нет?
Ваше мнение очень важно для нас.
Вам позвонят.
Спасибо.
Удивительно, но единственный человек, у которого я прочитал именно такую реакцию — Подоляк.
Чудны дела твои господи…
Слова перестали иметь значение. И это говорю я, писатель. Кто именно этой говорильней и кормится, кто именно словами и зарабатывает себе на хлеб. Чудны дела твои господи часть вторая.
Но сейчас интересно только дело.
Поговорим потом.
Разберем, что это было, разложим по полочкам, поднимем волосы дыбом, охуеем полностью и подберем такие слова, которые только и должны будут описать весь этот ад и ужас, что происходит все эти месяцы.
Но — потом.
Эмоции же вызывает теперь только дело. Не — что сказано, а — что сделано. Когда прибыли эти три красавицы, я был счастлив. Вот, в самом прямом смысле этого слова. Никак не мог налюбоваться. Стояли втроем, смотрели, улыбались, открывали дверки, заглядывали в ящички, хлопали друг друга по плечам… Я не знаю, где их Рома смог найти, такие красотки.
Да еще и сразу три штуки.
- Руди? Что за Руди?
- Руди. Вурлицер.
- А.
Роман Муттик. Руководитель SAB.UA. Это он все находит, покупает, достает, добывает, оформляет. Я понятия не имею, как он это делает. Это не мое дело.
Мое дело — деньги находить. Чтоб он все это покупал. А сам процесс поиска и покупки — для меня загадка полная.
Но он умеет.
А еще шесть дефибрилляторов по цене одного, плюс полный контейнер коробок для девяносто пятой бригады, плюс дрон для пограничников, которым без глаз в небе сейчас очень плохо, у них постоянно двухсотые и трехсотые, еще финские кресла для медицинской транспортировки неходячих на гусеничном ходу — рельно, такие маленькие самодвижущиеся гусенички у них под колесиками — спальники, термобелье, кофеин, аккумуляторы, канистры, запасная резина и много чего еще.
А еще эстонские медики передали одеяла, простыни — вот, реально нужная вещь, мелочи, о которых, казалось бы, думать некогда, не до этого, но они ооочень сильно облегчают жизнь — плюс несколько коробок медицины: физраствор, капельницы, катетеры, фистулы, шприцы…
А еще финны в каждой машине оставили уже подключенный настроенный принтер.
С бумагой.
В общем, стояли, смотрели, улыбались… Невероятное чувство хорошо сделанной командной работы.
И даже не говорили ничего. Что тут говорить?
Офигенно.
«Когда выезжаем, когда выезжаем… Ну, когда выезжаем? Выезжаем поздним утром, чтоб выспаться, часа два на раздолбайство — забыли пописать, покакать, телефон, зарядку, права, паспорт, голову — часов в двенадцать тронемся, как обычно. Семнадцать часов дороги. Плюс покурить, пописать, покакать, покушать, поменяться, заправиться. В Польше на автобане наверстаем. Часов в пять-шесть утра будем на границе. А там как пойдет. Может, шесть часов, а может, три дня. Жди. Позвоню»
Дорога, дорога похожа на друга . Как вы смогли так ебануться, а? Вы ж снимали хорошие, добрые мультики. Пели хорошие, добрые песни. Писали хорошие, добрые детские книги. Енотик шагает по дороге с облаками к друзьям и делится мороженым. Что может быть лучше?
Сейчас сын сжегшей себя Славиной идет с автоматом по дороге с разорванными трупами, которые жрут собаки.
Ну, в добрый путь, ребят.
В добрый путь.
По дороге снова военная техника. В этот раз тащат гаубицы.
Вот, тут действительно радостно и весело.
Когда я писал, что во время эвакуации бросайте собак и кошек, и спасайте себя, детей и стариков, а собаки не пропадут, у них будет столько еды, что это время они будут вспоминать как период изобилия — оооо, с каким говном меня смешали… Какой только тварью и мразью бесчувственной меня не называли.
Сейчас полон интернет роликов с сытыми собаками и свиньями.
Кстати, собаки от этого потом все равно сходят с ума.
Их все равно стрелять придется.
А вот облака на севере действительно невероятны.
По-моему, это была лучшая поездка за все время. Блин, да я теперь всегда только скорые гонять буду! Все дело, безусловно, в носилках. Носилки — это просто супер вещь в дороге, скажу я вам. Отпахал свои шесть часов, поменялся с напарником, на носилочки так лег, свет притушил, ремешками пристегнулся, копытца вытянул, коленочки разогнул — ох, блин, да что ж за красота-то, братцы…
Плацкарт! Лучше. Купе.
Вообще не напряжно.
Твиттер открыл, пролистал — какая-то, блядь, вобла, куда пропал Стрелков — полковник Гиркин приехал на фронт со своей молодой женой (с) — опять собачки — твиттер закрыл. Совершенно другой мир. Другая вселенная.
Да, туда потом придется возвращаться, но сейчас — все проще, приземленнее.
Дорога, ночь, соляра, сигареты, еще сто километров, еще триста, еще пятьтсот…
Впереди еще одна машина с украинскими номерами. Тащит на лафете два внедорожника. Две БМВ Икс Четвертые. Белые-белые.
На фронт, наверное.
Молодец, мужик.
Остановились. Дергает за ногу, зараза. Толкает. Разлепляешь глаза, отстегиваешься, встаешь. Он тут же плюхается на носилки, засыпает. Сигарета. Остывший чай в держателе. Черт, как же холодно-то, а! Ветрила. Дубак. А печку нельзя, без кислорода вырубит влет. Холодной воды в рожу — вот, за что люблю командировки, так это за то, что можно умываться боржоми — на богатом, блядь! — снова за руль.
Опять ночь. Опять разделительная. Опять километры.
Я совершенно точно знаю эту заправку. Я здесь был. Много раз. Мы здесь всегда останавливаемся. Заправляемся, жрем, курим.
Head ööd. Пржепрашам, пани, добры вечор… Ačiū. Labdien.
Блядь… К черту подробности — какая это страна??
Пшемышль, Хельм, Жешув… Уже как родные. Любимый закуток на вокзале, любимая сидушка. Города, города, города. Страны. Шесть часов до поезда. Лавочки хотя бы прилечь наполовину, вытянуть ноги, нет. Какие-то шезлонги тряпичные откуда-то.
На пол, рюкзак под голову. Вытянулся. Счастье.
Опять беженцы. Все еще беженцы. Украинская речь. Русская речь. Суржик. Но того потока молодых мам с детьми, когда одна тащила четверых — как сових, так и соседских, уже нет. Уже больше пожилые женщины. Выезжают. Дозрели оставить свои ковры-телевизоры. Слава богу.
Поезд. Шесть часов до Варшавы Центральной.
Базиличек. Журек. Бигус по-старопольски.
Любимый столик в закутке в Фредерика Шопена. Есть там одно местечко такое, за колонной. Где я пишу свои репортажи между рейсами. Если повезёт лететь обратно самолетом.
Потерялся сейчас во времени. Пока писал вот именно это предложение — чуть не пропустил свой рейс.
Хемингуэй хуев.
Хом, свит хом. Ну, наконец-то. Сигарета на выходе — а черт с ним, шикану сегодня! — такси, ванная. Хорошо…
Пару дней ходишь довольный, как фазан. Прям распирает. Мир, мы такое классное дело сделали! Три скорых! Одну только что отвез! Она уже там, уже спасает жизни! И спасет много-много! Эта машина не пойдет на фронт, с фронта вывозят пикапами, потом перекладывают в скорую, которая ждет на второй линии — и уже она, на всей скорости, проводя по пути реанимационные мероприятия — доставляет в госпиталь. Поэтому именно эта проживет долго. И будет спасать, спасать, спасть. Не только воинов. Скорые работают и по гражданским после обстрелов.
Так что, братцы, вы спасли сотни жизней.
Подумайте над этой строчкой.
Сотни.
Aliexpress, aliexpress... Жизнь нужно прожить так, чтобы твои посылки пограничникам доставлял ведущий журналист Украины!
Прости, Ром, не смог удержаться )
Дрон погранцам доставлен.
Ну, а мы продолжаем. Из необходимых пятидесяти шести тысяч на оплату этих трех машин мы с вами собрали уже тридцать шесть. Нужно еще двадцать. А еще Старлинк. А еще джип. А еще в один разведбат есть запрос на экипировку — очень им понравилось то, что мы в прошлый раз с вами отправляли. Говорят, лучшее.
А еще, а еще, а еще…
Банковский перевод:
MTÜ SAB UA Reg.№: 80610178
Estonia, Tallinn, 13620, Punane 15
Coop Pank AS
EE584204278623498908
SWIFT kood/BIC: EKRDEE22
IBAN: EE584204278623498908
Please write in the payment description: ambulance cars for Ukraine
PayPal
https://www.paypal.com/donate/?hosted_button_id=R6GNS95KS2F5E
Или Wise
E-mail: sab.ua.mtu@gmail.com
MTÜ SAB UA Reg.№: 80610178
Estonia, Tallinn, 13620, Punane 15.
email: sab.ua.mtu@gmail.com
Coop Pank AS
EE584204278623498908
SWIFT kood/BIC: EKRDEE22
IBAN: EE584204278623498908
Please write in the payment description: ambulance cars for Ukraine
Расшар крайне категорически приветствуется.
Спасибо.