В связи с этими самыми «антикоррупционными мероприятиями» необыкновенного масштаба возникают различные прогнозы на уровне «угадайте, сколько из них сядет» или «как быстро их отпустят». Кого-то отпустят, кто-то сядет…



Лично в моей душе этот ажиотаж с вертолетами и аккуратно разложенными пачками зелени отклика не нашел. С одной стороны – мне их не жалко вообще, а с другой стороны – крови мне ихней не нужно. А если и глубже копнуть, то услугами этих «податкових майданчиків» пользовались чуть менее, чем все экономические активные граждане, которые хоть раз получали за коммерческие сделки налом или зарплату в конверте. Так что эта всеобщая радость носит несколько шизофренический характер. Тем более на фоне закручивания гаек в различных сферах. Попробую пояснить.

Томас Джефферсон (тот, который на двух баксах) сказал следующие слова: «Общество, готовое променять частичку свободы на частичку порядка, утратит и то и другое — и ни того ни другого не заслуживает». А свобода в этом случае – это категория осознанной необходимости каждым отдельным индивидом. Поэтому радость и восторг публики по поводу любого ограничительного или запретительного акта под соусом порядка и безопасности лично в моем представлении вписывается именно в эту схему.



В ту же самую схему вписывается Кива с рассказами о том, как придет он под Кабмин раздавать повестки участникам пикета за декриминализацию конопли. Я, кстати, был там в прошлое воскресенье и в целом остался доволен. Гражданские свободы отстаиваются людьми адекватными. Им оппонируют малочисленные клоуны, которые за этим всем наблюдают издалека.

Но дело не в марихуане. Тема лигалайза богата и многогранна, но выступаю я за него не потому, что считаю коноплю намного полезнее той же водки. Меня напрягает сам факт того, что какой-то Вася в погонах начинает мне указывать, по поводу того, что мне пить, курить или в какой интернет лазить. А если уж речь коснулась той же травы, то здесь просто этот коллективный Вася держится за свой кусок пирога с маком, если мы уже заговорили о коррупции.



Другими словами, так можно оценить критерий, по которому наше общество можно было бы более-менее объективно классифицировать. Так, в тоталитарном обществе коррупции нет в принципе, а ее проявления выжигаются каленым железом. Все эти посадки российских губернаторов и прочих замминистров наглядно показывают к каком типу общества склоняются наши соседи.

В авторитарном же обществе коррупция процветает, так как менты и прочие чиновники в нем неприкасаемы. При Проффесоре сложился именно такой тип общества. Брали все – от гаишника до … Сажают поэтому всегда «папередников» (Юра и Юля соврать не дадут).



В условно-свободном обществе коррупция тоже, конечно, имеется. Но она не носит тотальный характер и затрагивает в основном высшие политически-бюрократические и прочие финансово-коммерческие сферы, а за предложение денег пересичному полицейскому можно заработать неприятности.

Поэтому наблюдение за этими всеми делами придает немного оптимизма, что мы, таки, точно не катимся в тоталитаризм, а скорее болтаемся в авторитаризме, но не без перспектив таки рубануть по пальцам этого сферического депутанга в вакууме, который между вынюхиванием очередной дороги в ватерклозете подготавливает очередное гениальное предложение по поводу того, что еще можно запретить. А тот пипл, который с радостью это хавает и еще нахваливает вполне достоин и такой свободы и такого порядка.

Дискуссия о том, что и как можно запрещать или разрешать (наркотики, порнографию, проституцию, огнестрел, казино, покупать водку ночью, лазить вконактике и т.п.), упирается вовсе не в социальные нормы относительно тех или иных аспектов общественного поведения — эти социальные нормы невероятно подвижны — и, уж конечно, не в реальные риски провокации антиобщественного поведения подобными запретами или разрешениями.

Этот вопрос глубже — и значительно важнее. Он — отражение различий в позиции по вопросу о роли и значении личности в обществе, о соотношении личной ответственности за свое поведение и общественной — за поведение индивидуума.



Вопрос, кто такой индивидуум: самостоятельная личность, отвечающая за свои действия, или жертва обстоятельств и соблазнов, за которую отвечает общество, не имеет истинного ответа, но мнение общества по этому поводу кардинально изменяет его структуру, систему ценностей и поведения и в конечном итоге влияет на возможность прогресса и гуманизации.

В любом человеческом обществе есть индивидуумы как первого, так и второго типа, и конечно, все промежуточные варианты. Так, я, например, не против того, чтобы иметь ствол, но против, чтобы его имел мой умеренно пьющий сосед, дядя Вася.

Разница между обществами состоит не в свойствах их членов, а в общепринятом мнении о них. Условно по ответу на этот вопрос все общества можно разделить на общества признанной личной ответственности, так сказать, «общества взрослых», и общества сниженной личной ответственности, «общества детей» (впрочем, и тут присутствует весь спектр, так что скорее правильно говорить о обществах большей или меньшей ответственности).



В обществах большей ответственности считается, что индивидуум не может оправдывать свои действия чьей-то провокацией — он сам и только сам отвечает за себя. Для него не может быть связи между порнографией и последующим изнасилованием, как не может быть оправданием воровства плохо лежащий кошелек, а оправданием хулиганства и агрессии — просмотр фильма про варварское средневековье или бравого боевика.

В обществах низкой ответственности индивидуума надо оберегать. Ему нельзя разрешать ничего, потому что он тут же начнет колоться, насиловать, убивать и лазить по вконтактику на передовой. Да что уж там — нельзя демонстрировать слабость (не удержится, проявит силу). Нельзя демонстрировать богатство, счастье, выделяться любым образом — вызовешь зависть, а это уже оправдывает любые действия по отношению к тебе.

В логике общества низкой ответственности в паре «насильник — жертва» жертвами являются оба: она — жертва насилия, он — жертва обстоятельств, не способная бороться с провокацией. Это старая история.



Общество детей нуждается в родителях — и начинает выступать в роли коллективного родителя. Члены общества низкой ответственности обязательно проявляют экспансивные паттерны: вместо того чтобы определять свое поведение, они агрессивно стремятся определять поведение других.

В сущности, по поводу любых разрешений-запрещений они делятся на две категории: одни агрессивно протестуют против разрешений чего бы то ни было, уверяя, что они провоцируют преступников; другие активно протестуют против первых, заявляя: «Вы сами латентные гомосеки, если выступаете против гей-парада и наркоманы, если вы против лигалайза».

Обрядовая религиозность является естественным свойством общества низкой ответственности и важной частью системы управления заведомо неспособными на самоуправление субъектами. Не удивительно, что в обществах, в которых сильна обрядная религия, именно она становится центром борьбы за «соблюдение правил», борьбы, ведущейся, однако, только с провокацией, а не с самим действием, эти правила нарушающим.

Я клоню к тому, что только инфантильный гражданин может радоваться какому-нибудь ограничению или запрету его личных прав и свобод. И он, кстати, заслуживает подобного обращения с собой.