Продолжим (начало здесь).
При не очень серьезном рассмотрении Окно Овертона выглядит реалистичным — действительно, обсуждение вопроса, рациональный общественный диалог — зачастую позволяет нормализовать проблему, передать ее из разряда табу и городских легенд в рациональную сферу.
Однако все остальное что утверждает конспирологический вариант теории Овертона (о том что чужое и непривычное под давлением чуждой пропаганды обязательно станет новой нормой) — дичайшее преувеличение и манипуляция.
Более того, само общество, о которой говорит теория Овертона — выдуманное, фантомное.
Смотрите сами — подразумевается, что дело происходит в монолитном и традиционном обществе, где внутренняя дискуссия либо не нужна, либо сводится к спору между хорошим и офигенным.
Нечто подобное было в фильме «Плезантвиль» (там дело происходит внутри совершенно искусственного и приторно сладкого американского сериала 50-ых годов). В реальности же любое общество состоит из фракций, по разному представляющих его будущее и предлагающие свои повестки для развития. Чуждая и никому не интересная повестка просто не найдет своего места в живом обществе.
Впрочем существует рецепт получения «монолитных обществ» — закрытых от мира, с очевидной цензурой, отсутствием свободы самовыражения, с жесткой социальной структурой. В них — действительно, обсуждение непривычного и чужого может породить такие социальные напряжения, которые выглядят опасными для господствующей власти и идеологии.
Да, вы уже наверное поняли. В России теория Овертона действительно работает.
Но для этого ей были созданы очень особые условия — советское общество в течении долгих десятилетий долбили в голову единственной и безальтернативной идеологией, отключив от всех потенциальных идей конкуренции и свободного волеизьявления. И да, страшно боялись вражеской пропаганды, реализуя идеи «Окна Овертона» за десятилетия до официального представления.
А затем, после крушения СССР, когда атомизированное и дезориентированное общество вновь попало под огонь усовершенствованных пропагандистских башен, эффект получился как у «развязавшего» алкоголика — бурный и яркий.
Этот успех не прошел незамеченным. Власть уверилась что вкачивая деньги в телекартинку (и в ботофермы), она делает важнейшее для себя и страны дело и продуцирует те изменения, которые хочется видеть не только в телевизоре, но и в реальной жизни. Чтоб жить в стране самоотверженных патриотов, днюющих и ночующих на службе отчизне, нужно сначала убедить народ в том что они именно такие.
И тут, с повышением значимости пропаганды, в головах и у власти, и у населения возникает идея о том что чуждая пропаганда ровно также легко может все поменять и пустить под откос все потуги патриотической накачки.
Окно Овертона в российских реалиях это такое самосбывающееся пророчество. У много раз обманувшихся людей бывает болезненная подозрительность и недоверие к незнакомцам, иногда перерастающая в натуральную паранойю. Тогда начинаются разговоры о сверхъестественных силах, с помощью которых недруги воздействуют на жертву.
Окно Овертона — это один в один торсионные поля, с помощью которых жидомасоны заставляют скисать молоко на кухне у Натальи Сергевны. Только вместо продуктов в холодильнике порче подвергаются гораздо менее понятные скрепы, здоровье нации или советский строй.
Страны, где есть нормальный процесс конкуренции мнений — нельзя сказать что тотально защищены от энтузиастов теории заговора (см. казус Трампа), но все-таки конкуренция мнений отделяет их от триумфа окончательного и полного популизма и мракобесия.
Поэтому украинское общество все-таки оказалось гораздо крепче и здоровее, чем путинская Россия, с ее вертикалями, госканалами и скрепами.
