Утром, когда я проснулась, светило солнце. Яркое рождественское солнце. И елочка наряженная рядом. И тепло в доме. Настоящее Рождество.

Такой вот перевал с декабря на январь — ежегодный, с детства — праздничный, две недели улыбок, и самая большая неприятность в это время — то, что все-таки это зима, а не лето, и одеваться приходится тепло, и все равно мерзнуть за пределами дома.

А теперь в эти наши детские почти осязаемые ощущения света и чуда вмешивается другое, то, что наотмашь бьет по желанию чувствовать сплошной праздник и ничего больше хотя бы в эти дни. Нам ведь даже расшифровывать не надо, что именно, правда?

Александр Величко (Oleksandr Velychko)-младший публиковал недавно список наших погибших в 2016-м. В тот год, когда горячей стадии войны у нас вроде бы и нет, а есть сплошное перемирие. И вот в этом списке, рассортированном по календарю — с самого 1 января — каждый может найти свой день рожденья, например, и прочитать несколько имен тех, кто защищал твое мирное празднование в этот день. Я не буду давать ссылку на список, кто захочет, тот найдет его у Саши в ленте.

И праздники начинают восприниматься немножко иначе. И Рождество тоже, да.

Я знаю, что большинство из нас помнит об этом всегда. Я совсем не против празднований. Ребята легли за то, чтобы мы могли праздновать. Но эта благодарность вперемешку с болью, эта память об их родных, для которых твой праздник стал самым черным в жизни днем — она ложится тенью на каждый день, и без этой тени ты уже не человек.

А сегодня, проснувшись солнечным рождественским утром рядом с елочкой, я подумала о Насте Зотовой Anastasia Zotova.

О том, как она провела праздники. И что у нее там сегодня за «рождественское солнце» в доме.

Если кто-нибудь вдруг не знает, я напомню, что Настин муж Ильдар Дадин (Ildar Dadin), осужденный на три года за свои выступления против российской власти, уже больше месяца не выходит на связь. Осужденный за выходы на улицы Москвы с плакатами, да. Пропал при этапировании из карельской исправительной колонии бог весть куда. После того, как рассказал о пытках, которые применяются там к заключенным. О том, как его пытали многодневным неотапливаемым карцером ("если на улице минус десять градусов — в камере тоже"). Как подвешивали за руки. Ставили на растяжку к стенке, били и заставляли говорить "Путин наш президент".

Рассказал, зная, что это приведет к пыткам, еще более страшным. Потому что верил, что если он не будет молчать — это поможет кому-то еще. Поможет остановить машину. "Я боялся, что ты не опубликуешь этого, боясь за меня" — говорил он Насте на свидании — еще тогда, когда свидание было возможно.

А Настя... Как в "Том самом Мюнхгаузене", помните? — "Они подложили тебе сырой порох!!!" Настя, которая при всем своем за него страхе — понимающая, что он положил свою жизнь на борьбу, и невозможно это его дело предать, и она должна помочь, зная, что именно из-за этого и может его потерять. Настя, которая пишет: "Знаю, что Ильдара допрашивали из-за его записей в фейсбуке. Теперь его страницу веду я, жду вашего вызова на допрос." Настя, которая проводит "праздники", рассылая бессчетные запросы в инстанции — ГДЕ ОН????

Москвичи, да. Совсем дети. Младше меня намного.

Одна только ссылка — прочитайте, пожалуйста, что происходит с ними сейчас, если вдруг не знаете.

https://meduza.io/feature/2016/11/11/nikogo-ty-ne-spasesh…

Я хочу напомнить о Настином Рождестве тем, кому на фоне наших потерь уже глубоко пофик, "что у них там за поребриком", любителям фразы "российский либерал заканчивается там, где начинается украинский вопрос".

Это ведь настолько психологически легче — судить обо всех оппозиционерах, которые ТАМ, по навальным и ходорковским. Выстроить для себя внутреннюю стену и жить только со своей болью за этой стеной — ведь там, за стеной, у нас теперь есть образ "общего врага", единого и монолитного, и как же хорошо, что ходорковские и навальные "открыли личико", насколько нам проще теперь с этим "общим врагом". Благо своей боли достаточно ("благо" в кавычках, конечно), зачем нам еще чужая, боль "врагов". Благодаря нашим потерям у нас есть абсолютное моральное право прочесать их всех сквозь единую гребенку, чтоб не мучаться противоречиями. Ведь правда же?

Только подумайте, пожалуйста, об одном.

Когда вы говорите, что только и исключительно украинский национальный характер помог нам совершить Майдан, вспомните, сколько людей стояло на Майдане с вами плечом к плечу. Вспомните это единение бесстрашных. И каждый новый и новый виток бесстрашия, которое именно оно, единение, и провоцирует.

Можно сказать — в России Ильдары встречаются одиночно, а в Украине массово, и оттого это все. Я сама так долго думала, честно.

И при этом всем...

Если бы вы понимали в ноябре 13-го, что ваш пикет будет одиночным — вы бы вышли на Майдан? Если бы вы знали, что ваше почти гарантированное будущее после выхода на площадь — пытки в колонии и потеря вас вашими родными на бескрайних просторах Сибири — вышли бы вы? Что никакое общественное мнение, митинги в вашу защиту, поддержка Запада и петиции ровно ничего не изменит — стали бы вы Ильдаром?

Стали бы вы Ильдаром, зная, что именно твоя страна в полной мере унаследовала репрессивную машину советского союза? Или, может быть, во времена сталинских лагерей, когда репрессивная машина была общей, украинский национальный характер победил ее Майданом?

Будучи обреченными, без веры в победу — вы бы пошли?

Скажите "да", каждый, кто говорит, что россиянам просто духу не хватает, а хватило бы — сразу стало бы все хорошо. Скажите — "да, я бы стал Ильдаром, я готов рисковать в одиночку, я готов к гарантированным пыткам в исправительно-трудовой колонии, завтра же". Или — если не скажете — не говорите больше про национальный характер "рабов" за поребриком. Да, рабов там охрененный процент. У нас тоже ваты — охрененный процент. И мы не категорию скучающего быдла, мыслящего холодильником, сейчас обсуждаем. А умных, честных, все понимающих. У которых ТАМ — нет шансов, а у нас — БЫЛИ. По самой конструкции государства. Украина привыкла к свободе слова и собраний за постсоветские годы. Даже при Януковиче. Мы уже очень плохо помним, как это бывает — когда ее нет от слова "совсем".

И еще. Совсем недавно, в начале ноября, Володя Шрейдлер (Vladimir Shreydler) внезапно умер во время обычного планового обследования в московской больнице — сразу после того, как выступил в ток-шоу на НТВ в поддержку Украины.

Незадолго до этого мы разговаривали в личке. Он говорил, что травлей местной российской ваты он даже гордится. Но ему очень больно, что его часто не хотят понимать даже сами украинцы, за свободу которых он готов отдать жизнь. Что он часто сталкивается с тем, что любой россиянин для них теперь враг, что бы он ни делал.

И мое бодрое в ответ: Володя, вы поймите, это не настоящие украинцы! Такие встречаются только в сети, в жизни их нет. А даже вот и в сети — посмотрите, сколько у меня друзей в фб, и мы единомышленники, и большинство из этих друзей появилось у меня еще в те времена, когда у меня было российское гражданство, и оно ничему не помешало...

Поэтому — ну если вдруг, хотя я верю, что вряд ли — какие-то расфренды и случатся у меня после этого поста, я буду рада. В том числе и потому, что хочу быть честной с Володей. Который по-настоящему отдал жизнь за нашу свободу.