У меня в жизни не так много правил: не плевать в колодец, отвечать за базар и не обсуждать за семейным столом во время еды экономическую и политическую ситуацию нашей страны. Также есть «тонкий лёд», по которому мы ходим с Володей только одни дома. Темы: история, национальное самознание и принадлежность и поэзия. Последняя — обсуждается охотно до первой крови и права называться «знатоком». Первые две — не имеют победителя и редко заканчиваются зрительской симпатией.

Сейчас я нарушу все правила и шагну на скользкую поверхность первый раз в этом пространстве.

Так сложилось, что я росла в рабочем районе Шулявки в семье архитектора, ведущего инженера, и переводчика. Но это род деятельности. А вот состояние души у всех было разное: мама переводила Шекспира (хотя можно было приобрести достойный перевод) и печатала также инкогнито для друзей «самиздат» Цветаеву, Мандельштама и кого-то ещё. Бабушка, вечный борец с ветряными мельницами, считала, что часть жизни должна быть отдана неприятным вещам. Поэтому штудировала самостоятельно немецкий, который подзабыла со времён войны и не любила. Дедушка отдавал предпочтение длительным прогулкам, слушал пластинки и заставлял меня играть в шахматы, так как в нашем доме партнёра ему не нашлось. Моя бабушка воспитывалась в добропорядочной и верующей еврейской семье, занималась в детстве с ребе и учила иврит, который из её уст не дошёл до моих ушей ни разу. Потом она выросла, получила высшее образование, выпорхнула из семьи и забила на религию болт. Мой дедушка рос в центре Киева, в большой еврейской семье далёкой от религии и традиций. Бабушка была беспартийной, дедушка был партийный. Как и дедушка Беня. Его брат, который часто у нас бывал, вернувшись из ГУЛАГА. А ещё был дядя Лёня, бабушкин сын, мамин брат, битник, фарцовщик, с двумя образованиями и мечтой жениться на русской. Это была его навязчивая идея и причитания моей бабушки. Я уже немного писала о своей семье и это прелюдия, чтобы напомнить, что всех нас объединяла кровь, любовь к друг другу и маленькая жилплощадь. И только. В своих взглядах, настроениях и верованиях каждый из нас был анархистом, нигилистом и, в тоже время, проповедником своих убеждений.

На нашем пятачке вокруг детской площадки стояло четыре дома. Один из них, наш, от предприятия завода Большевик, где верховодил каким-то направлением мой дед. И поскольку мы уже знаем, что занимался завод далеко не станками, то дед мой был сразу уволен по случаю эмиграции моего отца в Штаты. Так вот, дом напротив был хрущёвкой с разным народом из разных кусочков киева, дома справа и слева были довоенные, коммуналки с огромными потолками, благообразными старушками (одной из которых могла бы быть моя бабушка, но деду дали квартиру в доме напротив), их внуками и детьми. Это был многонациональный двор. Вполне себе уменьшенные в масштабе пятнадцать республик. И конечно был автономный округ. Это были евреи. Мы держались вместе. Не то чтобы часто виделись, но помогали друг другу. Меня лечила вовсе не мой педиатр, а тётя Люся, мать моей школьной подруги. В аптеке с лекарствами для моей мамы и для всей семьи нам помогала тётя Роза. С продуктами и ночёвками, когда дома из-за болезни мамы я не могла ночевать, нам помогала тётя Софа. Работу в массовках, эпизодах и на озвучке мне подбрасывала кастинг менеджер киностудии им. Довженко, тётя Мая. Тётя Дора занималась со мной бесплатно математикой и английским. В общем, это была коммуна или, если хотите, кибуц. Вопросы «Что делать, как жить, есть ли будущее, кто виноват и сколько можно» обсуждались в этом кибуце регулярно. И конечно же — антисемитизм.

А теперь я оставлю прошлое и вернусь в настоящее. На сегодняшний день моё еврейское бытие состоит из моей крови, хотя в медицинской карточке написано третья группа, резус отрицательный (но видимо комары этого не знают, так как съедают меня заживо, пренебрегая моими друзьями с первой, казалось бы, их любимой). Моё еврейское бытие состоит из истории моего народа, которую я знаю со шпаргалкой. Из истории моей семьи, в которой мать попала под пять процентов и не поступила здесь в университет, а сделала это в Свердловске; из Бабьего Яра, где лежит большая часть дедушкиной семьи; из покойного и так и неузнанного мною, но знакомого мне отца в Штатах; из дальних родственников в Израиле и, по-моему, в Германии; из исполненного желания моего дяди — жениться на русской (так как они меньше грызут мозг, чем мы); из двух кидушных стаканчиков, спасённых мною и вынесенных из опечатанной квартиры, и из любимой дочери, с еврейским именем — Ривка.

Моё еврейское бытие состоит из еврейской реформистской общины, с которой я провела лет пять юности, и это было отличной альтернативой подворотням, так как там ставили спектакли, читали стихи, платили деньги за работу с детьми, весело праздновали, совместно горевали, и наливали вкусное бесплатное красное вино по пятницам. И которая подарила мне много любимых людей.

Я не ем свинину, люблю мацу, умею и делаю латкесы (раз в году), целую мезузу на двери, соблюдаю Йом Кипур и знаю «отче наш» на иврите, чем воспользовалась уже несколько раз, к своему удивлению, за последние 2 года.

Я не скрывала и не скрываю свою национальность. В детстве и в юности я сходу сообщала об этом при знакомстве на второй день. Но делала это, как делают это люди, у которых на лбу сидит огромный прыщ или есть бородавка над губой. Она, разумеется, всем видна, но лучше сразу сказать, чтобы убрать неловкость и тем самым заявить, что ты этим гордишься. Но на самом деле — нет. Сейчас — я также сообщаю об этом в процессе общения, перечисляя свои профессиональные регалии, знак зодиака (детская привычка), и социальный статус, т е — замужем. Иногда — в лоб. Иногда — в контексте. Недавно мой друг спросил меня, зачем мне это. Зачем я продолжаю заявлять о своей национальности в общении с друзьями? Вопрос застал меня врасплох. «Привычка наверное»: ответила я. Но потом поняла, что — нет. Таким образом я стараюсь избежать неприятных моментов, когда за столом включаются эпитеты «хитрожопые» (кстати, вы заметили, что мне не понадобилось написать слово «евреи», оно красиво встало рядом само) и другие, исторически сложившиеся обороты речи, связанные с чертами характера, особенностью мышления и бытия.

«Ранит ли это тебя?»: недавно спросил меня другой друг. И я снова задумалась. «Ранит ли это тебя, если ты от меня свой адрес услышишь в лицо, что-нибудь в этом роде? Ты ж знаешь, что я люблю тебя и ценю, и мне всё равно „какого цвета у тебя кожа“, в общем — как и у других. Это же просто шутка.» И я продолжала думать. «По-моему я уже это делал.» Но я не помню. И тут интересный момент. Мой образованный, умный друг достаточно жёстко шутит, не выбирает слова и нам это вместе нравится. И я уверена, что наверное «еврейские штучки и еже с ними» уже бывали в нашем общении. Но я ничего не помню. Потому что тоже люблю его.

По стечению обстоятельств, буквально на следующий день, ещё один близкий друг сообщил мне, что готовит материал о бытовом антисемитизме и попросил меня ответить на вопрос, встречалась ли я с ним и, если да, то когда и как. И я снова задумалась. Я рылась в памяти. И в голову приходили слова моей бабушки: «Если будешь искать — обязательно найдёшь. Поэтому не выискивай плохое. Ищи — хорошее.» Хрен его знает. Может она меня «закодировала», но я опять ничего не могла вспомнить. Разве что в шестом классе подруга по парте назвала меня жидовкой. Является ли это бытовым антисемитизмом? Для меня — нет. Уверена, она даже не знала, что это слово обозначало и чем являлось для меня. Я вспоминала жалобы знакомых, что занижают оценки, не ставят на хорошую должность, не дружат. Но мне было нечего добавить. Я закончила школу с отличием, у меня не было проблемы с работой и всегда были друзья. Однажды на детской площадке, ко мне подошла мама одного мальчика. Это была еврейская семья. Именно та, где с детства каждый день говорят: «Не высовывайся, помни кто ты есть, не таращься в глаза, если тебя ругают, не рассчитывай на хорошую работу, не жди, не верь, не пытайся.» Мальчик был драчлив, лжив и труслив. Плохая комбинация для друга. Она подошла и заговорщически спросила: «Почему никто не дружит с моим Мишенькой?» Я знаю, ей хотелось бы услышать от меня, что Миша предан анафеме потому что он — еврей. Но врать я не любила с детства. И больше мы с ней не общались. Был ли по отношению к Мишеньке проявлен бытовой антисемитизм или просто Мишенька был неприятным и не очень добрым мальчиком? Был ли по отношению к Свете, к Ире, к Боре применён бытовой антисемитизм или они были ленивы, безответственны и не очень умны? Поэтому плохо учились, не продвигались по карьерной лестнице и на выходных и праздниках оставались одни. Чёрт его знает. «Кто ищет тот найдёт.»

Я ответила своему другу, что к счастью, у меня нет для него истории так как горести бытового антисемитизма прошли мимо меня.

Но видимо вселенная решила «дожать». И пару дней назад ещё один друг сообщил: «Нет. Ты заявляешь, что ты еврейка, потому что ты кичишься этим. В этом и есть проблема. Евреи слишком выпячивают свою национальную гордость. Избранный народ. Все дела... Потому и получают на орехи — так как зазнайки.» Сразу оговорюсь. Мой друг любит меня, безразличен «к цвету чьей-либо кожи и вероисповеданию». Был поздний вечер, мы пили водку и философствовали.

И я снова задумалась. Горжусь ли я тем, что я еврейка. И имеет ли кровь в моих венах для меня бОльшую ценность, чем способ проверить состояние здоровья. И я поняла, что — нет. Я горжусь своими качествами, над которыми всё время работаю, горжусь успехами, горжусь мужем, дочерью. Горжусь построенным домом, где всегда мои любимые люди, которыми я тоже горжусь. Ладно... Слегка горжусь своими глазами и согласна, что это странно. Так же странно, как гордиться третьей группой крови и отрицательным резусом моей еврейской крови. «Поэтому — нет»: ответила я своему другу. Я заявляю, что я еврейка потому что (и тут тремя абзацами выше уже есть мой ему ответ).

И дабы не скатиться в сторону патриотизма и самосознания, что быть «эфиопом, украинцем, евреем — гордо», потому что я не об этом пишу сейчас, вот что скажу:

- Да антисемитизм не новость, как не новость расизм, шовинизм, сексизм и гомофобия. А также есть просто плохие шутки, дурацкие вопросы и низкопробные личные качества. Кто ищет — тот найдёт. Не ищите плохое. Ищите хорошее.